Дальневосточные путешествия и приключения. Выпуск 11

— Вот так удача! — разом воскликнули мы.

— Уметь надо! — довольно ответил он. — Когда вы утром ушли на озера, я подошел к реке, чтобы немного сполоснуть лицо. И вдруг вижу: возле берега, в небольшом омутке, рядами стоят крупные рыбины. У меня аж сердце заколотилось. Ну, думаю, сейчас я вас выловлю. Смастерил удочку, насадил на крючок крошку хлеба и вознамерился порыбачить. Но получилась осечка. Когда забросил леску и подвел наживку к голове одной из рыбин, она не только не стала ее брать, а даже отплыла в сторону. Ах, думаю, какая незадача! Где же взять другую наживку? Хорошо бы добыть червей. Но где? В это время заметил недалеко от берега в ямке утиные кишки, которые выбросили охотники вечером, когда чередили уток для похлебки. Взял это я небольшой кусочек кишки и насадил на крючок. Получился точь-в-точь земляной червь. Стоило опустить снасть в воду, как из-под берега выскочил крупный хариус и схватил наживку. А дальше уж пошло! Один за одним красавцы оказывались у меня в ведерке. Вот так и наловил рыбы. Готовьтесь, уха будет знатная! — и он пытливо посматривал на нас, ожидая похвалы.

— Молодец! Ловко ты их подцепил, — восхитился Сергей.

Мы быстро сварили уху. Это было объеденье! По всем правилам надо бы отдохнуть, но не тут-то было.

— А ну, вставайте! — растормошил нас Сергей. — Нечего в такое время лежать в палатке! Пока не стемнело, надо проплыть по протоке, убедиться, есть ли путь дальше.

Вскоре наша лодка уже плыла по узкой, как канал, протоке. С обеих, сторон возвышались крутые берега, обильно покрытые кустами ивы, ольхи и буйной травяной растительностью. В разрезе был виден почти метровый пласт перегнившего торфа, похожего на чернозем. «Ждет, ждет эта плодородная почва земледельцев, — думал я, — и когда-нибудь сторицей вознаградит их за труд».

Над нашими головами как мостики лежали упавшие стволы даурской лиственницы и тополей.

На лодке нам удалось проплыть не более километра. Далее путь преградил остаток древнего ствола толстой лиственницы, лежащий поперек протоки и выступающий над водой на полметра.

— Кажется, приехали, — уныло сказал Сергей, посматривая на затонувшую лиственницу.

Никакими усилиями мы не смогли перетащить наше суденышко через проклятое препятствие. К тому же глубина в этом месте была солидная. Не оставалось ничего иного, как возвращаться. Но повернуть назад оказалось не так-то просто. Мы не смогли развернуть лодку в этом своеобразном каньоне. Пришлось выплывать кормой вперед. Когда пришли на стан, увидели, что Иван Иванович со своим напарником тоже вернулись с неудачей, не сделав ни одного выстрела. Оба были сильно этим раздосадованы.

— Надо плыть на тундру. Там наверняка можно пострелять гусей на перелете, — решительно сказал Козак.

— А как же с поисками упавшего самолета? — спрашиваю Ивана Ивановича. Тот, не моргнув глазом, ответил:

— Это мы предоставляем сделать вам.

Ночью была сильная гроза, напугавшая нас пушечными раскатами грома и яркими вспышками молний. Вначале я подумал, что это сон, потому как грома в осеннее время в северной тайге почти не бывает. Однако прошла минута, другая, и яркий сноп света ворвался в палатку через неплотно прикрытый вход. Вспышки молний, громовые удары, то близкие, то далекие, резкие и раскатистые, повторялись все чаще.

Пират в начале грозы покинул свой пост у входа, залез в палатку и теперь жался ко мне. Вдруг налетел такой сильный порыв ветра и так яростно стал трепать палатку, что она едва устояла. Ее качало, рвало, да так, что она готова была разлететься на куски. Мы все в страшной тревоге вскочили на ноги и старались удержать палатку изнутри. Но ветер внезапно стих, гроза пронеслась. Вскоре разъяснило. Все вокруг ожило и зазеленело. В лесу слышались голоса птиц. В реке плескалась рыба.

Козак со своим спутником утром чуть свет сели в лодку и поплыли вниз. А нам надо было двигаться вперед.

Утром мы увидели, как большие косяки перелетных гусей движутся к югу. Они не садились ни на озера, ни на реку. Мои спутники очень расстраивались, глядя на такое обилие недосягаемой дичи. Я же был спокоен. Для меня была важна не охота, а поиски самолета. Хотелось продвинуться по реке еще километров на пятьдесят и поискать там ориентиры, указанные Гороховым. На счастье, подул попутный восточный ветер. Загрузив лодку и поставив парус, мы направились вверх по реке. Картина, открывшаяся нашим взорам, была однообразная, больше того — весьма печальная. По обоим берегам виднелись большие площади выгоревшего леса. Это зрелище повергло нас в уныние. Высокие лиственницы с обугленными стволами поднимали вверх черные сучья, точно руки, просящие пощады. Только в некоторых местах мы видели редкие островки зеленой растительности, чудом уцелевшие от истребительного пожара.

— Сколько же здесь погибло леса! Боже мой, — печально произнес Николай Сергеевич, глядя на это унылое зрелище.

— Отчего же возник пожар? — поддержал разговор Сергей. — Была ли здесь виновата стихия, скажем удар молнии? Или это дело человеческих рук?

— Что гадать, — ответил я, — истину теперь не установишь. Пожар уничтожил богатую растительность этой цветущей долины. Когда-то теперь природа все восстановит...

Проплыв от нашей последней стоянки не более десяти километров, мы вынуждены были пристать к берегу.

Сергей, сидевший на корме и внимательно смотревший вперед, неожиданно крикнул:

— Впереди вижу остров!

И мы тоже увидели его. Он резко выделялся густой зарослью кустов на фоне черноты горелого леса.

— Надо пристать к берегу! Возможно, на левом берегу найдем озера, о которых говорил Горохов, — торопил я друзей.

Когда мы причалили лодку и вышли на сушу, нас встретил все тот же горелый лес, среди которого не видно было ни одного зеленого островка. В это время Сергей, по своей охотничьей привычке наблюдавший за пролетающими утками, заметил:

— Смотрите, все утиные стаи, летящие вдоль реки, сворачивают вправо и скрываются за лесом.

— Не иначе, как там находится озеро! — высказал предположение Николай Сергеевич.

— Обязательно надо пройти в том направлении. Возможно, там не одно озеро, а два, о которых говорил Горохов, — твердил я. — Тогда нам нужно в этих местах начать поиски самолета.

Оставив Николая Сергеевича с Пиратом около лодки, мы с Сергеем направились сквозь чащу горельника в глубь леса. Среди отдельно стоящих мертвых стволов на земле покоилось очень много валежника, заросшего молодыми побегами лиственниц вперемежку с густой травой. Пробираясь с усилием сквозь густой бурелом, мы, наконец, с облегчением вздохнули, увидев впереди просвет. Вскоре перед нами открылось небольшое озеро. Мы подошли к прибрежным кустам, замаскировались и, стали любоваться невиданном зрелищем: вся поверхность озера была буквально закрыта тысячами уток. Ближние из них, видимо, заметили нас и подняли тревогу. Сергей отполз назад и попытался обойти водоем с другой стороны. Но утки стали подниматься в воздух. Охотничье сердце Сергея не выдержало, и он выстрелил. Тут же все стаи, как по команде, взлетели с воды и штопором стали ввинчиваться в небо. Приуныв от неудачи, Сергей вернулся, с горечью сказал: