Дальневосточные путешествия и приключения. Выпуск 11

Пройдя вдоль берега болота с километр в ту и другую сторону, мы убедились, что никакой тропинки через эту непроходимую преграду нет. По всему было видно, что это одна из тех стариц, которыми так богата долина реки Кавы.

— Послушайте, — внезапно сказал Сергей, — может быть, это совсем не то болото, о котором нам сообщил якут. Не исключено, что все эти приметы ему просто почудились с перепугу. Кроме того, вы, вероятно, заметили, что Горохов под конец нашей беседы крайне неохотно с нами разговаривал.

— Это, видимо, объяснялось его болезненным состоянием, — единственное, что я мог возразить товарищу.

— Не спорю! Однако нам от этого нисколько не легче, — твердил Сергей. — А я еще раз говорю, что без опытного проводника в такой глухомани нам не найти разбитого самолета.

— Это, пожалуй, верно, — вздохнул я. Скрепя сердце мне пришлось согласиться с мнением спутников — прекратить поиски. Оба они откровенно радовались тому, что мое упрямство было, наконец, сломлено.

Нечего и говорить, что наше суденышко плыло вниз довольно ходко. Хотя течение и было медленным, но лодка неслась безостановочно.

— Летят гуси! — вдруг крикнул Сергей, поворачивая лодку под защиту прибрежных кустов.

Когда стая поравнялась, наш охотник выстрелил и снял одного гуся. Птицу-то он подстрелил, но и сам искупался. Сидя на корме, Сергей повернулся вправо и не успел плотно приложить приклад ружья к плечу. Получилась сильная отдача, и стрелок оказался за бортом. К счастью, место было неглубокое и он отделался холодной ванной.

— Давай руку, — крикнул Николай Сергеевич. Общими усилиями мы втащили горе-охотника в лодку.

— Ух, как холодно! — дрожал он всем телом.

— Потерпи! Охота пуще неволи, — шутил я. — Вот высадимся на берег, распалим такой костер, что небу жарко станет. Сварим похлебку из твоего гуся на славу!

И костру, и вкусной похлебке мы радовались не меньше пострадавшего. Однако предаваться блаженству и неге было некогда — снова в путь.

В одном месте наше внимание было привлечено большими стаями уток, направлявшихся к югу. Заметив лодку, они сворачивали влево и скрывались за прибрежными кустами. Оставив Николая Сергеевича около лодки, мы с Сергеем решили пройти в сторону, где скрылись птицы.

Сразу же от берега попали в заросли травы и мелких кустов. Стебли пырея и камыша скрывали нас с головой. Вдруг я уловил гоготание гусей. Стали пробираться на эти звуки. Наконец, трава немного поредела и мы вышли на небольшой холмик, видимо, наросший между двумя затянутыми травой старицами. И тут нашим взорам представилось серпообразное озеро длиною около трехсот метров. На дальнем конце его увидели настоящее птичье царство. У самого берега, под защитой высоких камышей, мирно дремали гуси, спрятав головы под крылья. Только вожак был настороже. Он стоял на высокой кочке и зорко посматривал вокруг. Здесь же спокойно отдыхали утки. И каких только пород здесь не было! Наряду с шилохвостями плавали свиязи. Между ними виднелись чирки-свистунки. Стая жирных чернетей находилась возле желтоголовых крохалей. Я смотрел на это обилие уток и табун гусей как зачарованный. Много лет мне пришлось работать в Северной Якутии, часто бывал в долинах Колымы и ее притоков, исколесил Чукотку, но такого обилия пернатой дичи, признаться, еще нигде не видывал. Вдоволь налюбовавшись невиданным птичьим царством, Сергей, охваченный охотничьей страстью, тихо проговорил:

— Хватит смотреть, надо действовать! Я пойду слева от озера, а ты как хочешь.

И он двинулся в обход, а я остался на месте.

Памятуя о прежних неудачах, Сергей стал пробираться со всеми предосторожностями. И все же не смог скрытно подойти к берегу. Сторожевой гусь первым заметил покачивание высоких стеблей пырея и поднял тревогу. Вся стая как по команде поднялась в воздух и скрылась из виду. Тут же затревожились утки.

Стараясь ничем себя не выдать, я замаскировался в густых зарослях пырея, полярной березки и стал внимательно наблюдать за озером. Видимо, не в силах дальше сдерживать свой пыл, Сергей опять, как и в прошлый раз, выстрелил по живой мишени, хотя расстояние до цели было значительным. В птичьем царстве возник переполох. Утиные стаи тотчас же стали подниматься, направляясь в мою сторону. И теперь настала моя очередь волноваться. Замечаю, что прямо на меня летит табунок крупных шилохвостей. Беру одну из них на мушку, тщательно прицеливаюсь и жму на спуск. Утка падает к моим ногам. Из второго ствола бью в угон, и вторая, птица камнем срывается в густые заросли травы. Едва успеваю перезарядить ружье и замечаю, как несколько в стороне тянет одиночный селезень. Снова выстрел — самец на земле. А утки тем временем продолжают лететь. Некоторые из них идут обочь меня, но на верном выстреле, а другие пролетают над головой. В этом случае такую птицу, как говорят охотники, надо брать на «штык». Конечно же, тут я мог отвести душу и утолить охотничью страсть. Но внезапно меня пронзила тревожная мысль: «Зачем? Хватит нам и трех уток!» Я вовремя одумался и перестал стрелять.

— Почему прекратил стрельбу? — возбужденно спросил Сергей, подходя.

Бесполезно было объяснять ему истинную причину.

— Застряла гильза в патроннике! — ответил я.

— Как жаль! — сокрушался он. — Можно было настрелять столько уток, что их хватило бы на всех нас с избытком.

Конечно, со спортивной точки зрения можно было отличиться. Такая стрельба по быстролетящим уткам была похожа на упражнения в тире — по тарелочкам. Но я не мог истреблять беззащитных птиц. Против этого восстала вся моя натура, и здравый смысл преодолел охотничью страсть.

Подобрав подбитых уток, мы направились к лодке, где нас поджидал Николай Сергеевич.

И снова мы плыли среди берегов, покрытых горелым лесом. Лишь около воды виднелись ива и ольха уже с изрядно пожелтевшей листвой.

— Думаю, что сегодня будем ночевать в зимовье, — промолвил Сергей, посматривая на унылые берега.

— Если ты имеешь в виду зимовье на восемьдесят пятом километре, то до него, пожалуй, нам засветло не добраться, — заметили.

— Нет, я говорю о другом, которое я видел, когда мы плыли еще вверх. Оно стоит-примерно на девяностом километре, — ответил Сергей.

Мы стали внимательно смотреть на левый берег, но перед нами проплывали лишь грустные картины горелого леса.

— Может, у тебя была галлюцинация, — сказал я Сергею.

— Могу побиться об заклад, что видел где-то в этом месте таежный барак, — уверял Коленов.

Наконец, когда мы уже потеряли всякую надежду увидеть долгожданную избушку, слева от нас на берегу показалось что-то темное и массивное.