Дальневосточные путешествия и приключения. Выпуск 11

Оставался другой вариант: от Владивостока до Самарги пароходом, вверх по реке на батах, перевал, далее вниз по Анюю до Амура. Было ясно, что и этот путь сулит множество трудностей и неожиданностей. Как преодолеть перевал? Где достать бат для сплава по Анюю? К сожалению, никто из местных жителей долины Самарги никогда не плавал по Анюю и опытного проводника по избранному маршруту найти было нельзя.

Приходилось полагаться на топографические карты да на свои навыки, полученные за многие годы работы в горах Дальнего Востока. Направление, которым нам предстояло пересечь Сихотэ-Алинь, было необычным и поэтому особенно заманчивым.

Как выяснилось позднее, мы оказались совершенно правы, забраковав западный вариант. Начав путешествие у берегов Японского моря, наш отряд с большими трудностями проделал шестисоткилометровый путь и благополучно завершил его на Амуре. Маршрут проходил совсем не так, как мы предполагали сидя во Владивостоке.

В данном очерке сделана попытка описать самые важные и интересные моменты нашего путешествия. Будучи геологом, я, естественно, обращал внимание главным образом, на особенности рельефа и геологического строения. Некоторые сведения о растительности были почерпнуты из бесед с моими спутниками — прекрасными знатоками флоры Сихотэ-Алиня.

Общение с нашими замечательными проводниками-удэгейцами раскрыло много трудноуловимых явлений в жизни тайги, обогатило нас новыми навыками работы на горных реках. Глубоко убежден: опытом этих лесных людей должен пользоваться каждый, кто совершает путешествия по безграничным просторам Дальнего Востока.

Плавание от Владивостока до Самарги не было продолжительным. Сразу же по прибытии мы принялись за организацию базы и подготовку к путешествию. Между делом с интересом знакомились с жизнью поселка.

Население Самарги объединено в два колхоза: «Сихотэ-Алинский колхозник» и «Самаргарыба». Удэгейцы работают в первом из них. Основное занятие — охота и рыбная ловля. Как рассказали нам местные жители, в бассейне Самарги много соболя, выдры, норки. Часто встречаются медведи и сохатые, изредка изюбры. Удэгейские охотники зимой надолго уходят в тайгу и возвращаются с богатыми трофеями.

На лето все население поселка Агзу, расположенного в среднем течении Самарги, спускается на долбленых лодках-батах к морю и занимается ловлей рыбы. Раньше удэгейцы редко выходили из таежных районов. Это были настоящие лесные люди, жизнь которых самым тесным образом была связана с берегами рек. Реки служили им источником пропитания, по ним на своих легких лодках они пробирались в самые глухие участки тайги. Во время путешествия мы не раз убеждались что удэгейцы лучше всего приспособлены к жизни на берегах рек, они не любят ходить на водоразделы.

Теперь интересы местного населения значительно расширились. Многие надолго отправляются в мора на рыбный промысел, есть тут хорошие плотники и другие специалисты.

Близость моря наложила отпечаток на весь здешний ландшафт. Общий его облик суровый, неприветливый. Губительно действуют на растительность затяжные северо-восточные ветры, с которыми связана холодная и дождливая погода.

Вдоль берега тянутся многокилометровые галечниковые валы. К морю они спускаются пологим пляжем, а со стороны прибрежной равнины ограничены крутым и коротким склоном.

Местные жители рассказали нам, что в результате осенних штормов устье реки Самарги нередко оказывается запертым морскими наносами. Река ищет нового выхода к морю и образует новое устье, иногда удаленное от прежнего на большое расстояние. То же самое происходит и со многими другими реками, впадающими в Японское и Охотское моря.

Сила осенних штормов часто огромна. С изумлением смотришь на большой рыболовецкий катер, выброшенный волнами на гребень берегового вала.

За валами к северу и югу от нижнего отрезка долины Самарги расположена обширная прибрежно-морская равнина. Раньше она была покрыта высокоствольным лиственничным лесом, от которого теперь сохранились местами только пни. Лес был вырублен местным населением на хозяйственные нужды.

Лишь у самых сопок, окружающих равнину, кое-где сохранились отдельные крупные экземпляры лиственниц с характерными ветровыми кронами: ветви изогнуты к юго-западу, наветренная сторона стволов почти голая.

Повсюду на поверхности равнины видны следы блуждания устья Самарги в виде сухих русел и стариц. Сама равнина параллельно морю пересечена широкими вытянутыми повышениями — древними береговыми валами, размытыми и перевеянными.

Не вызывает никакого сомнения, что в прошлом на месте равнины существовал залив Японского моря, в который Самарга выносила продукты разрушения горных гряд. Прибойные и штормовые волны перемыли осадки и образовали серию береговых валов. Постепенно отступая, море породило эту равнину.

С помощью бурения здесь было бы нетрудно найти горизонтально-слоистые морские глины, переполненные диатомовыми водорослями, живущими только в морской воде. Такие микроорганизмы были обнаружены нами в сходных условиях в устье реки Тетюхе. В других районах побережья на некоторой глубине от поверхности находили раковины морских моллюсков

Очевидно, еще совсем недавно, всего несколько тысяч лет тому назад, Японское море проникало в сушу значительно дальше, чем теперь, оно образовывало в устьях рек заливы, и волны разбивались у подножий прилежащих сопок. В этих местах сохранились обрывы, возникшие под ударами волн. Кое-где они успели разрушиться, поросли кустарниками и деревьями, но все же следы деятельности моря видны достаточно хорошо.

Как давно отступило море от древних береговых обрывов? Ответить на этот вопрос помогает археология. На западном побережье Амурского залива известно много стоянок неолитического человека в виде так называемых раковинных куч. В большинстве случаев такие скопления раковин найдены на значительном удалении от моря, у самого подножия древних береговых обрывов. Вместе с этими остатками съедобных моллюсков встречаются многочисленные каменные орудия (наконечники стрел, топоры, орудия рыболовства и т. п.), подтверждающие, что образование раковинных куч связано с деятельностью первобытного человека.

Возраст неолитических памятников определяется в этих районах в 3—4 тысячи лет, примерно такими же цифрами можно датировать и время, когда началось образование прибрежных равнин. Но, может быть, в более ранние эпохи уровень моря был еще выше, и оно плескалось на более обширных пространствах современной суши? В таком случае остались бы следы древней береговой линии в виде высоких террас с уступами. На побережье Японского моря таких древних образований нет, поэтому не приходится говорить о глубоком проникновении моря на сушу. Наиболее высокая терраса поднята над современным уровнем моря на 12—15 метров. Ровная ее поверхность постепенно повышается в направлении сопок. Если уровень стояния морских вод поднять до этой отметки, то окажется затопленной узкая полоса вдоль современного побережья шириною всего в несколько километров.