Дальневосточные путешествия и приключения. Выпуск 11

Осмотрев окраину прибрежно-морской равнины в устье Самарги, мы убедились, что и здесь развита терраса высотою в 12—15 метров, образованная песчано-галечниковыми отложениями. Крутым уступом она обрывается к равнине. В ее отложениях, как явствует из работ наших предшественников, были встречены раковины морских моллюсков. Стало быть, терраса имеет морское происхождение.

Наконец все приготовления были закончены, и первого июля мы начали свое путешествие вверх по долине Самарги. Отправились двумя группами. Основной отряд, состоявший из Всеволода Александровича Розенберга, Евгения Калиниченко и меня, двигался пешком по левому берегу реки. Впереди шли вьючные лошади. Их вел удэгеец Михаил Николаевич Каза — один из лучших охотников в бассейне Самарги. Раньше он уже участвовал в нескольких геологических экспедициях в верховьях реки вместе с геологом В. А. Ярмолюком. Михаил Николаевич — сильный, рослый удэгеец средних лет, неизменно жизнерадостный, оптимистично настроенный человек. Он оказался прекрасным товарищем и стойко переносил все тяготы утомительного пути.

Вторая группа состояла из семьи Андрея Самандиги. Они должны были на своем бату подняться с экспедиционным грузом вверх по Самарге до первой переправы у деревни Унты.

Андрей значительно старше Михаила и физически уступает ему. С малых лет привыкший плавать по горным рекам, он прекрасно владеет шестом. Вместе с Андреем отправились в путь его жена Нюра и пятилетняя дочка Соня, уже знакомая со всеми невзгодами таежной жизни.

В поселке Агзу к нам должен был присоединиться еще один проводник с лошадью.

Постепенно удаляясь от берега моря, мы пересекли равнину. Идти было легко, не жарко. Чем дальше вглубь материка, тем теплее и теплее. Резко изменялся облик растительности, она становилась богаче и пышнее. Когда мы обогнули отрог сопки, отгораживающей долину Самарги от моря, то появились клен, ильм, лещина, монгольский дуб. На всем были заметны признаки самого начала лета: цвели ландыш и хемирокалис, давно уже отцветшие в Южном Приморье.

В долине Самарги произрастают леса из различных видов ивы, ольхи и лиственницы. Склоны сопок покрывают густые заросли молодого березняка и низкорослой лиственницы, возникших на месте старых гарей. Лишь кое-где виднеются крупные старые лиственницы — обгоревшие, но сумевшие выжить.

Перед выходом на приморскую равнину Самарга течет в узкой долине, коренные склоны сопок почти смыкаются. Тропа, по которой мы движемся, прижата к воде. Справа от нее круто поднимаются каменные осыпи. Тропа эта то взбирается на отроги сопок, то снова опускается к самой реке. С возвышенных мест сквозь стволы деревьев просматривается широкая панорама долины. Видны многочисленные рукава и острова Самарги, поросшие густым лесом из прямоствольной ивы — чозении. Там, где долина, расширяется, появляются террасы. Самая, высокая, с лиственным лесом, приподнята над руслом на 8—12 метров.

Стало быстро смеркаться, а когда мы дошли до Малиновки, было совсем темно. У самой деревни заметили отблески больших костров. Это рыбаки ловили горбушу, семгу и гольца. Начался летний ход рыбы.

Вечер выдался очень прохладным, и наши хозяева, в усадьбе которых мы расположились на ночлег, опасались ночного заморозка. Несколько дней назад температура упала ниже нуля и некоторые овощи в огородах померзли.

Утро следующего дня также было прохладным и туманным. Чувствовалась близость моря.

Наши хозяева рассказали, что раньше в Малиновке насчитывалось 22 дома, но после пожаров население покинуло эти места. Осталась только одна семья.

По берегам Самарги на склонах сопок виднелись следы этих пожаров, свирепствовавших неоднократно. Девственных лесов, не тронутых огнем, здесь почти не осталось. На их месте возникли низкорослые заросли лиственницы.

Гостеприимные хозяева угостили нас вкусным завтраком из жареной и отварной горбуши и гольца.

Выше Малиновки тропа идет по широкой долине Самарги. Кое-где виднеются рощицы из высокоствольных белокорого ильма и лиственницы. Интересно и непривычно было видеть сочетание типично южной формы (белокорый ильм) с представителем северной тайги — лиственницей. В Южном Приморье ильм обычно встречается в поймах рек вместе с корейским кедром, образуя ильмово-кедровые леса. А тут, в более северных районах, кедр замещается лиственницей.

Там, где пойма понижается и создается увлажнение, встречаем буйные заросли черемухи, различных видов ив и ольхи. Вблизи русла произрастают крупные экземпляры тополя. Ель попадается очень редко. Всю долину заполонило буйное высокотравье из какалии копьевидной, страусолистного папоротника и других видов. Вблизи переправы у самой реки росло несколько крупных берез.

Подойдя к переправе, мы увидели на противоположном берегу Андрея. Он заметил нас раньше и вместе с женой направился на бату к нам навстречу. Сноровисто работая шестами и направив нос бата против течения, они быстро пересекали неширокое, но бурное русла Самарги. За какие-нибудь 15—20 минут все наше имущество и мы сами были переброшены на другой берег. Удивительно ловко удэгейцы работают шестами. Даже маленькая Соня и та старалась помочь своим родителям и, бесстрашно стоя в середине бата, прекрасно сохраняя равновесие, орудовала небольшим шестиком.

Хотя мы продвинулись от моря на 60 километров, все еще чувствовалось его влияние. Вверх по долине дует прохладный морской ветер. В затишье тепло, а когда через просветы в облаках светит солнце, становится жарко.

И снова тропа вела нас вверх по долине.

Через просветы леса показались строения небольшой деревушки Унты, с русским населением. Лай собак, любопытная ребятня... Люди постарше интересовались, откуда мы идем, и когда узнавали, что мы собираемся пересечь Сихотэ-Алинь по еще неизведанному направлению, то качали головой. Никто из местных жителей не совершал такого путешествия.

В этом месте долина Самарги становится очень широкой. Она обрамлена крутыми скалистыми берегами. За Унтами леса почти нет, дорога проходит полями и лугами. Затем долина снова сужается. Здесь она прикрыта от холодных ветров с моря, поэтому растительность становится богаче видами и напоминает своим обликом «дебри Уссурийского края».

У очередной переправы нас поджидал Андрей, уже разбивший лагерь на противоположном берегу.

Сначала перебросили имущество. Лошади перешли реку вброд. Для этого одну из них привязали за хвост впереди идущей, а ту Михаил, стоя на корме бата, тянул за поводок в воду.

Лошади сначала упирались, не хотели погружаться в бурные холодные воды Самарги, но человеческие крики на них подействовали, и сначала одна, а затем и другая вошли в поток. Воды было немного, и животным пришлось преодолеть вплавь только несколько метров у самого берега.