Александр Кулешов - Солдаты — сыновья солдат

Рукопожатие, поворот — и наступает главное. Краткая церемония. Молодой лейтенант преклоняет колено, целует край знамени с двумя прикрепленными к полотнищу боевыми орденами.

От старых былых времен идет эта высокая традиция, и сколь прекрасна она!

В ней и клятва верности долгу, и признательность Родине, и сыновняя преданность своей армии… Краткий миг — а проходит перед мысленным взором выпускника в то мгновение долгая череда картин: революционное знамя на Дворцовой площади, флаги гражданской войны, опаленное порохом победное знамя над рейхстагом, украшенные орденами, в тяжелом золоте боевые знамена сегодняшних дней. Вся бесконечно славная, великая, наполненная подвигами история Советской Армии, проходит стократно в этот краткий миг на солнечном плацу.

Звучат речи, звучит музыка, звучат песни…

Церемония закончена.

Будет еще сегодня концерт, торжественный обед, радостные минуты с отцами, матерями, невестами и подругами. Потом будет отпуск, у кого где — на зеленых речных берегах, в шумных городах, у теплых морей, в горных селах. Будет долгий ли, короткий ли путь к новому месту службы, в знакомые места или в края дальние и новые.

И начнется служба.

Солдатская служба на всю жизнь.

Солдатская, потому что в армии солдат — самое высокое звание. Его носит с гордостью и рядовой, и маршал.

…А я здесь не солдат, я журналист, у меня свое дело и, оторвав на часок от радостных забот двух новоиспеченных лейтенантов, увожу их на беседу.

И тоскливые взгляды, что бросают они туда, в оставленную ими веселую толпу, и нетерпеливые, что обращают они на часы, меня не трогают. Ничего, пусть помогут мне написать эти короткие страницы. Кто знает, быть может, их прочтут другие мальчишки и юноши, загорятся, увлекутся, и сами когда-нибудь испытают блаженный миг на том солнечном плацу. Ради этого стоит пожертвовать часом беседы.

Так что, уважаемые Александр Викторович Спиридонов и Сергей Валерьянович Чекалин, в дальнейшем именуемые Саша и Сергей, лейтенанты с одним часом выслуги лет, в будущем, не сомневаюсь, гвардии лейтенанты, майоры, полковники, генералы, — вы уж извините.

Вы еще много пользы принесете советским Вооруженным Силам.

Так пожертвуйте этим часом, он тоже пройдет не без пользы…

Мы садимся за круглый столик в холле гостиницы, я раскрываю блокнот и начинаю беседу. Она у меня не первая. Сколько было таких бесед, сколько в них разного. И сколько общего. Как различны судьбы и пути моих собеседников, как схожи мечты и цели. И отношение к жизни, и понимание ее.

Эти строчки не стенограмма. Да и не было у меня намерения излагать наш разговор текстуально. Важны были не слова, а мысли, чувства, стоявшие за теми словами. А их порою следует не слышать — угадывать и понимать.

Повторяю, это не стенограмма. Просто беседа, обмен вопросов, ответов, размышлений. И потому (честно предупредив моих собеседников и получив согласие) я позволю себе порой художественно дополнять ту беседу, немного давать волю своему воображению, представляя как в полном объеме выглядел какой-нибудь жизненный факт или эпизод, занимавший, может быть, месяцы или даже годы во времени, а в беседе изложенный двумя-тремя словами.

Саша Спиридонов, как мы знаем, только что с блеском окончил училище, стал офицером, уже два года женат. У него сын — Петя. Спиридонов — член КПСС, мастер спорта. А родился, между прочим, в 1950 году. Когда все успел? Сначала я не мог понять. Потом сообразил — за счет «уплотнения» своей жизни. Ведь можно жить не только год за год, а порой, к сожалению, за два — год. Можно по интенсивности прожитого, по накопленному опыту, по проделанному и пройденному за год прожить — два…

Саша родился в Бийске. Город, в общем-то, сибирский, здесь бывают суровые зимы и не бывает тропической жары. Город сугубо сухопутный, хоть и стоит на одной из великих наших рек. Откуда же тогда с малых лет это стремление уйти в океан — сначала в буквальном смысле слова — стать подводником, потом в переносном, в «пятый океан», стать парашютистом?

Ну, первое понятно. Сашин отец был морской офицер, а позже капитан дальнего плавания, плавал в Атлантике, в северных морях. Вот романтику этих морей, соленых просторов, путешествий и приносил домой из дальних своих походов капитан. Не случайно, наверное, и младший брат Саши — Андрей пошел в военно-штурманское училище. Город, куда позже переехала семья, где фактически и прошло детство, — Петрозаводск — северный, портовый.

Наверное, мечталось пареньку о бурных волнах и свисте урагана, о лихих моряках, что взбираются на мачты, о кораблекрушениях, когда удается спастись. Наверное, слушал, затаив дыхание, рассказы отца, надеялся про себя, что будет жить такой же сказочной, захватывающей жизнью.

Потом подрос. Любовь к романтике, к опасности, к лихим свершениям жила в сердце, не тускнея, но уже понималось, что все это можно найти не только в морских просторах. Позже будет мучиться вопросом — в какое училище идти: подводников или десантников. Оба носят имя Ленинского комсомола. На том сходство и кончается. В первом случае надо спускаться в глубину, во втором — подниматься в поднебесье. Так, разумеется, только кажется. Сходства куда больше: и там, и там готовятся будущие офицеры, и этим все сказано.

Впрочем, все это будет позже.

А в то время, о котором идет речь, зачитывался Джеком Лондоном и Маяковским, играл в футбол, ходил на лыжах и мечтал… Словом, жил жизнью миллионов своих сверстников. В том числе и Сережи Чекалина.

Тот тоже играл в футбол, зачитывался Куприным и Толстым, и тоже мечтал…

И хотя был он на два года старше Саши, и отец его не бороздил дальние моря, а работал на вполне прозаическом, твердо стоявшем на сухопутье промкомбинате, да и родился он не в сибирском городе, а в Брянске, в «средней полосе», где «шумит сурово Брянский лес», если верить поэту, но мечты были те же.

И вот тут хочется на минуту покинуть своих собеседников и поразмышлять об этих мечтах. Много доводилось мне беседовать с нашей молодежью, с такими же парнями, как эти двое, — десятиклассниками, студентами, выпускниками, очниками, «вечерниками», заочниками. У всех мечты. И у всех романтические. Ни у кого нет приземленных.

Я говорю так потому, что беседовал и с другими молодыми ребятами во многих западных странах. Возраст тот же, а вот цели, желания, мечты иные. Бесспорно, и там есть прекрасные ребята, те, что знают, для чего и как стоит жить. И все же подавляющее большинство стремится к деньгам, хорошей карьере, обеспеченному существованию, а уж в какой отрасли и как это достигнуть, хоть и имеет значение, но второстепенное. Что ж, понять их можно: никому неохота ходить в безработных… Просто наши об этом не думают. Ну, не представляют. От такой заботы они освобождены. Они могут позволить себе роскошь выбирать то, что по душе, к чему стремятся.