Лев Мечников - Неаполь и Тоскана. Физиономии итальянских земель

Но при специальном раздроблении труда (т. е. когда каждый производит не все нужные ему продукты, а только один разряд их) является другой процесс: обмен, или торговля – непроизводительный сам по себе, т. е. не увеличивавший массу общественных богатств, а только перемещающий их сообразно требованиям данного момента. Назначение торговли состоит в отстранении тех условий пространства и времени, которые в действительности служат препятствием сближению между собой, предназначенных для обмена, продуктов.

При обмене разнородность продуктов является необходимость в отвлеченной и абсолютной единице стоимости, которая бы служила мерной всех возможных стоимостей. И, как вещественная формула для этого отвлечения, являются деньги.

С одной стороны, деньги, следовательно, имеют только чисто условную стоимость. С другой, они являются, как новый продукт, имеющий то преимущество перед всеми остальными продуктами, что стоимость его утверждена и признана целым обществом, и что относительно ее теряются все другие стоимости…

Теперь возьмем следующий простой случай. Два работника А и Б заработали каждый по 50 руб. сер. Отложив себе, сколько нужно на жизнь в течение, положим, одного месяца, А на оставшиеся у него деньги покупает себе материал, из которого, протрудившись над ним целый месяц, он извлекает известный продукт, продажей которого выручит себе средства на дальнейшее существование…

Б поступает иначе. Он купил на свои деньги материал не собственного своего ремесла, а какого-нибудь другого, из которого сам он не сумеет сделать никакого полезного продукта. Стоимость этого продукта определяется, как известно, при современных условиях, с одной стороны, запросом на него ( demande ), с другой – предложением его ( offre ) на существующих рынках. Б, являясь на него ненормальным запросчиком, разрушает те отношения, в которых были между собой запрос и предложение в тот момент, когда он покупал известный материал. Число запросчиков увеличилось – поднялась, следовательно, и цена на этот продукт. Б, воспользовавшись этим ее повышением, перепродает его нормальным потребителям. Повторив в течение месяца несколько раз подобную спекуляцию, к концу его он оказывается богаче, чем А.

Конечно, со стороны отдельных лиц для подобного рода спекуляций требуется очень часто больше, может быть, всяких умственных качеств, чем на производство определенной работы; но вовсе не в этом дело. Богатство общества, которому принадлежит взятый мною здесь спекулятор, не увеличилось ни на волос. Кто же заплатил ему то, что он приобрел таким образом?

Очевидно, прежде всего работник, перекупивший у него материал.

Дальше: цена на продукт, выделываемый из этого материала, необходимо тоже повысилась. Следовательно, Б взял отчасти дань и со всех потребителей на этот продукт. Ясно, что, взятая в больших размерах, подобная спекуляция должна дать весьма вредные результаты для целого общества.

Но пока нас еще может интересовать другая сторона всего этого… Деньги в описанном выше случае представляют для самого Б какой-то суррогат труда, т. е. дают ему возможность богатеть, не производя для общества ничего, или даже действуя в ущерб ему. Остановимся несколько минут над этим. Политико-экономы признают и благословляют подобного рода сделки, определяют их в своих доктринах под рубрикой «производительности капиталов». Оно бы и хорошо; но только эта производительность, которой я представил здесь один из простейших видов, едва ли не главная причина нищеты, пауперизма и всяких общественных зол.

Что дало возможность Б извлечь для себя выгоду из подобного оборота? Очевидно, деньги. Если бы у него в руках был натурой продукт его производительности, то он не мог бы сделать этого. Покупая материал труда другого производителя, он бы отнимал тем самым у него возможность приобрести впредь его собственный продукт, так что именно та часть его, которую он обменивает на этот материал, потеряла бы всякую цену, за неимением на себя потребителя. С деньгами этого случиться не может, потому что они – продукт привилегированный, цена на который менее всех других стоимостей зависит от равновесия между запросом и предложением. Поколебать ее гораздо труднее, чем всякую другую стоимость… Способность приносить доход, не требуя труда, принадлежит только деньгам. В этом слишком легко убедиться из самой действительности…

Всякий продукт – материал труда, или орудие его, могут продаваться, отдаваться в наем или на подержание, только деньги даются в рост, на %… И это вовсе не пустая разница слов… Тот, кто отдал мне в наем свою землю, берет с меня плату не за право пользоваться ею, а берет стоимость материала, из которого я делаю годный для общественного потребления продукт. Предполагая, что подобный наем совершен нормальным порядком, мы должны смотреть на него, как на дань, которую общество платит землевладельцам, а вопрос о том, законна или незаконна подобная дань – подлежит ведению юриспруденции. С точки зрения общественной физиологии против этого ничего нельзя возразить, потому что плата за наем (нормальная) соответствует действительной стоимости нанимаемой земли, участвующей в производстве общественного богатства, как пассивное начало – как материал труда. Но что дает мне существенного тот, кто дает мне за известные проценты, какую бы то ни было, сумму денег? И что выражают собой эти проценты, эта дань, которую я ему плачу за это?

Он дал мне «возможность» приобрести материал для моего труда. Очень хорошо, но посмотрим дальше. Я приобрел на эту сумму данный материал и сделал из него требуемый продукт. Но тогда стоимость этого продукта (которая во внешности только формулируется равновесием между запросом и предложением, и в сущности состоит из стоимости материала с прибавкой стоимости приложенного к нему труда) для самого производителя представляет не только сумму стоимостей труда и материала, а еще те проценты, которые он должен заплатить за взятые взаймы деньги. Вот эту-то прибавку стоимости он должен вычесть из вырученной от продажи своего продукта суммы. Это новая дань, которую работник платит уже не за материал труда (потому что за него он заплатил само по себе), а за возможность, за право работать. В большей части случаев, конечно, производитель заставит потребителей заплатить эту надбавку стоимостей. Но положение и этим вовсе не улучшается. Дань, взимаемая заимодавцем, всё же выплатится на счет труда и во всяком случае в ущерб общественной производительности, потому что продукт таким образом ценится дороже, чем он стоит. Давший взаймы деньги не прибавил ничего к стоимости продукта, но за это ничего он берет барыш.