Лев Мечников - Неаполь и Тоскана. Физиономии итальянских земель

Мы застали синьора Джироламо в его маленьком рабочем кабинете в нижнем этаже заведения. Это был бодрый старик, лет 70, слишком высокий и коренастый. Густые седые его волосы были острижены под гребенку; в лице какая-то странная, но вовсе не неприятная смесь простодушной доброты и иронии.

Все его обращение напоминает наших старосветских помещиков, только несколько благовоспитаннее. Он принял меня со всевозможным добродушием, работников тоже, но те подходили к нему с некоторым уважением, но безо всякого подобострастия и не снимали шляп с головы.

На ночь я остался у синьора Джироламо – и он отвел мне ту же самую постель, на которой 13 лет тому назад Гарибальди, измученный всевозможными несчастьями и физической усталостью, отдохнул на несколько часов среди людей, очень горячо ему преданных. Это заметил мне сам хозяин, отведя меня в маленькую, но чисто и довольно роскошно убранную спальню. Комната эта впрочем – одна из предназначенных для купальщиков. Сам синьор Джироламо живет в другой, убранной несравненно проще и беднее.

Я пошел спать довольно поздно, несмотря на то, что рано встал и много ходил в этот день. Весь вечер просидел я вдвоем с моим хозяином, который между прочим с приметным удовольствием рассказал мне со всевозможными подробностями свою достопамятную историю 49 года. Бедному старику не часто достается это невинное удовольствие.

Я не помню с точностью всех его выражений, а под простоту подобных рассказчиков нелегко подделаться.

– Это было как раз в ночь с последнего августа на 1-е сентября. Купающихся этот год у нас было немного. Время, знаете, такое, что не о купаньи думали – хе-хе! Там одна комната наверху – я вам ее покажу после, да тут еще одна большая – я ее приготовил теперь для хозяина, мосье Ламотта – он завтра утром должен приехать. Так вот эти две комнаты оставались у меня свободными. Я уже спал. Я, знаете, по старому в 10 часов привык на боковую. Приходят, будят меня, говорят, что два форестьера меня спрашивают. «Где они?» спрашиваю. «Тут, говорят, у подъезда дожидаются». Я поскорее оделся – накинул поскорее, что попало – и выхожу. Под воротами там знаете… Прямо наткнулся на кого-то. «Вы, спрашивают, г. Мартини?». «Я, говорю, к вашим услугам». «У меня к вам письмо». И подает мне письмо. «Извините, говорю, потрудитесь обождать здесь». А сам пошел читать письмо. Пишет мне из Прато старый товарищ. Пишет просто: «Посылаю тебе двух моих знакомых.

Постарайся сделать для них всё, о чем они тебя попросят». Я пошел к ним, не будил никого, сам взял маленький фонарь. Привожу их сюда, в кабинет. Прошу садиться, спрашиваю, чем могу быть им полезен. «Мы к морю хотим пробраться», говорит один. Я тотчас смекнул, в чем дело. «Извините, говорю, господа, не из любопытства. Вы вероятно скомпрометированы?» Тот, что сидел против меня, вот как вы теперь, на этом самом месте, говорит: «Я Гарибальди». Как сказал мне, я… – и добрый старик в лицах выразил самое полное остолбенение.

« Affare serio » [264] Серьезное дело. , говорю. Но ничего, попробуем. Прежде всего, говорю, нужно проводить извозчика, который вас привез. «Да попробуйте, говорит мне генерал, уговорить его, не довезет ли он нас до Массы. Я его всю дорогу убеждал – не соглашается». И прекрасно, говорю: как же можно таким людям довериться в вашем положении. Добро бы они мареммане были… А этот, знаете, был из Прато. «Нет», говорю я: «уж вы позвольте мне его отпустить, я как-нибудь лучше устрою». В таком случае, говорит генерал, отдайте ему эти деньги. И достает из кошелька 5 наполеондоров.

Я в ужас пришел: «Генерал!» говорю: «извините… Если вы так будете платить, вас схватят сейчас же. Откуда привез вас этот ветурин?»

– Из Подробаньи.

– И за это 100 фр.?

– Да он запросил 120 и меньше 100 никак не хотел. Что же прикажете делать!

Я пошел за ворота к извозчику. «Что ты», – говорю – «братец, глупости наделал. Привез ко мне вовсе не купальщиков. Это англичане какие-то, ездят лес покупать, и т. п. ко мне завез. Хочешь везти сейчас в Массу?» Это, знаете, я всё из хитрости, – и старик усмехнулся, довольный своей изобретательностью. Извозчик, конечно, не согласился. «Ну, говорит, и прекрасно». – Я отправлю их на своей лошади. По крайней мере, мой Кокко заработает что-нибудь. Отдал ему сто франков, выругал и прогнал.

«Возвращаюсь в залу, а генерал выложил на стол большую географическую карту и показывает мне на ней пальцем самый берег моря, недалеко от Серебряной горы:

– Эх, – говорит, – добраться бы мне туда, да найти бы там доску футов в 5 длиною – я бы был счастливейший человек в мире.

Жалко мне его стало:

– Ничего, – говорю, – генерал, как-нибудь устроим… Только знаете – тут не для вас место, позвольте я вас отведу, где вернее будет.

Повел я их наверх. Спрашиваю, не нужно ли чего, поужинать что ли. Генерал ото всего отказался, попросил только воды стакан.

Я оставил их. Отправился хлопотать. Дело было не шутка. У меня, как назло, лошади не было в этот день: хозяин уехал на ней в Вольтерру. Решительно просто не знал, что только и делать.

А нужно вам сказать, что в тот самый вечер был у меня доктор из Лардерелло. Говорили мы, знаете, о тех бедных, что бегут… Мы за несколько дней перед тем Маццони (один из тосканских триумвиров) [265] Джузеппе Маццони, иначе Мадзони (Mazzoni; 1808–1880) – тосканский политик. отправили… Вот он, знаете, с таким воодушевлением говорил: «Жизни бы, говорит, не пожалел, чтобы спасти кого из них». А у него лошадка была славная. Я оделся да впопыхах к нему. Спит – разбудил. Так и так, говорю. Он обомлел. «Нет», – говорит – «я человек семейный, не могу собой рисковать, да и вам, говорит, синьор Джироламо, не советую».

«Эка штука», – думаю – «пойди же угадай, ведь сегодня еще так горячо говорил». Ну, что прикажете делать? Насилу выпросил я у него лошадь, чтобы самому в Сан-Далмаци – 8 миль отсюда – к синьору Камилло Серафини – поехать. Дал он мне ее. Вскочил я на нее и поскакал. Чуть не загнал бедное животное. Прискакал. Ну, синьор Камилло заложил барочино и поскакали мы назад… Не лошадь – ветер. Приезжаем, еще светать не начало. Я к ним в комнату. Генерал мой бедный завалился одетый совсем на кровать. Кое-как его растолкал. Другого – секретарь его, что ли – труднее было разбудить… Усадил их кое-как в барочино синьора Камилло – они и уехали.

«Лег я спать, да куда – не спится. Наутро рано послал я верного человека в Массу, чтоб дали знать, кому нужно – готово, чтобы всё было. Достал себе барочино. Только что стемнело – выехал. За милю отсюда встречаю синьора Камилло с нашими двумя беглецами. Он, знаете, опередил меня. Тут обыкновенно 5 часов езды, а мы в 3 обделали. Мили за полторы от Массы встретили мы кого было нужно. Вылезли и пошли, а лошадей приказали отвести в город. Пока лесом шли, знаете, отлично было. Ночь темная – ни зги не видно.