Валерий Шамбаров - По следам Штирлица и Мюллера

Во всем мире рос авторитет СССР. Росли и коммунистические симпатии. Становилось ясно, что русские могут и в одиночку сокрушить Германию с ее сателлитами. Под чье влияние попадет тогда Европа? Планы корректировались, и лето 1944 г. получалось оптимальным для открытия Второго фронта. С одной стороны, вмешаться вовремя, утвердиться в европейских странах в образе освободителей и полноценных победителей нацизма. С другой — Советская армия связала львиную долю германских войск, оттянула на себя резервы.

6 июня армады кораблей появились у берегов Нормандии, небо закрыли тучи самолетов. Началась операция «Оверлорд». Выплеснулись десанты, сметая немецкую оборону и захватывая плацдармы на французской земле. А 23 июня взревели советские орудия и «Катюши» в Белоруссии. Танки и пехота взломали позиции на флангах группы армий «Центр», намечая грандиозные клещи…

Вот сейчас становилось предельно ясно — дальнейшая борьба обречена. Но и армии США и Англии появились совсем близко. Теперь было с кем договариваться! Один из заговорщиков, фельдмаршал Роммель, 15 июля 1944 г. направил Гитлеру послание, что война неотвратимо идет к концу и срочно требуются «политические решения». Отослал — и сказал приближенным: «Я дал ему последний шанс. Если он не воспользуется им, мы начнем действовать». Как нетрудно увидеть, тут уж речь шла совсем не о нацизме и даже не о фигуре Гитлера. От него требовали верно оценить ситуацию. Пускай заключает мир на Западе или уходит в отставку и позволит сделать это своим преемникам. А уж если откажется, «начнем действовать». Однако самому Роммелю действовать не пришлось. Его машину обстрелял английский самолет и ранил фельдмаршала.

Но заговорщикам, ко всему прочему, уже припекало. Некоторые из них, Остер, Кип, были арестованы по делу «чайного салона фрау Зольф». Других гестапо взяло под наблюдение. Гиммлер не оставлял надежд самому выиграть при перевороте и предупредил об этом Канариса. А Штауффенберг решил установить контакты с коммунистами. Его представители Лебер и Рейхвейн встретились с эмиссарами красного подполья Якобом, Зефковым и Рамбовом. Но Рамбов оказался агентом гестапо, и всех участников встречи взяли. Возникла угроза, что последуют новые аресты. Сочли, что надо упредить противника, начинать поскорее.

В штабе Резервной армии существовал план «Валькирия». Он разрабатывался на случай, если внутри Германии восстанут миллионы «остарбайтеров» и пленных. Предусматривалось поднять по тревоге военные училища, гарнизонные подразделения, формируемые и учебные части, собрать находившихся в тылу отпускников, команды выздоравливающих из госпиталей. Основу этого плана и его название, операция «Валькирия», взяли для переворота. Но основным двигателем и исполнителем операции снова оказался один Штауффенберг. Ему приходилось самому и договариваться, и держать связь, и убийство Гитлера тоже легло на него.

Первый раз оно намечалось 11 июля, когда Штауффенберга вызвали в Оберзальцберг для доклада фюреру о наличии и подготовке резервов. Но на совещание не пришел Гиммлер. Штауфенберг позвонил в Берлин и уточнил, врывать ли бомбу? Генералы-заговорщики ответили, что не надо. Лучше дождаться, когда соберется вместе вся верхушка: Гитлер, Геринг, Гиммлер. Словом, опять нашли предлог, чтобы увильнуть от главного шага. Штауффенберг это понял. Он решил, что в следующий раз будет взрывать в любом случае. Однако при очередном его докладе о резервах, 15 июля, Гитлер ушел раньше времени. Для следующего доклада полковника вызвали на 20 июля в Пруссию, в ставку в Растенбурге.

Как известно, фюрера спасла случайность. В зале заседаний Штауффенберг оставил на столе портфель с миной и вышел. А полковник Брандт, разглядывая карту, переставил портфель подальше, за тумбу стола. Что и сказалось, фюрер остался жив. Штауффенберг об этом не знал. Вместе с начальником связи ставки Фельгибелем он увидел взрыв и помчался на аэродром. А Фельгибель передал в Берлин условный сигнал.

Но многие из заговорщиков в этот день вообще не пришли на службу! Сказались больными и сидели дома, выжидая развития событий. А остальные ничего не предпринимали. Генералы Ольбрихт и Гепнер пили «за успех», другие слонялись без дела. Штауфферберг летел в столицу 3 часа и еще 45 минут ехал с аэродрома в штаб на Бенделерштрассе. Лишь после того, как он появился, дело сдвинулось с мертвой точки. Он и несколько присоединившихся офицеров стали звонить в другие города, воинские части, раздавать указания. Отреагировали только в одном месте. В Париже генерал Штюльпнагель по звонку из Берлина арестовал 1200 гестаповцев и эсэсовцев.

А в Растенбурге оправились от шока и передали приказ Мюллеру схватить участников покушения. Но… и он высматривал, чья возьмет. В штаб Резервной армии он отправил оберштурмбаннфбрера Пфиффера всего с двумя агентами. Для «галочки». Меры принял, но и оставлял за собой возможность переметнуться на другую сторону. Разумеется, троих гестаповцев в штабе сразу же арестовали.

Но весь мятеж очень быстро лопнул, как мыльный пузырь. Едва выяснилось, что Гитлер жив, большинство оппозиционеров тут же пошло на попятную. Снова звонили подчиненным, передавали отбой. Хотя команду о выступлении и без того никто не выполнил. Не были заняты телефонная станция, радио. В эфире прозвучало обращение Геббельса, а потом выступление фюрера, наглядно опровергшее информацию о его смерти. При перевороте на роль командующего намечался фельдмаршал Вицлебен. Но он появился в штабе лишь под вечер. Пришел, констатировал, что ничего не получилось, и ушел.

А часть заговорщиков мгновенно изменили. Понадеялись выслужиться и скрыть собственное участие в мятеже — принялись подавлять его. Командующий Резервной армией Фромм и подполковники Гербер и Хайде арестовали своих товарищей. Причем первым делом постарались замести следы и избавиться от главных свидетелей. Бека заставили застрелиться. Штауффенберга, генерала Ольбрихта, полковника Мерца и лейтенанта Хефтена поспешным образом расстреляли во дворе штаба.

Скорцени с командой эсэсовцев и батальон майора Ромера получили приказ захватить гнездо заговорщиков, но когда они подоспели, все уже было кончено. Задержали всех, кого обнаружили, а в чулане с удивлением нашли и освободили троих запертых гестаповцев. В Париже аресты сотрудников гестапо и СС зондеркоманду «Роте капелле» вообще не зацепили. Она размещалась в отдельных особняках, и в суматохе о ней забыли. А когда дошли известия, что покушение на фюрера не удалось, парижские путчисты сразу выпустили всех арестованных. Мало того, устроили с освобожденными гестаповцами и эсэсовцами совместную гулянку в отеле «Рафаэль». Очень крепко набрались, заверяли в лучших чувствах, пили на брудершафт.