Е. Грановский - Флот и Фолкленды. Архипелаг раздора. История Англо-аргентинского военного конфликта 1982 года

По словам адмирала Анажи в интервью британскому журналисту Хью Скалли, приводимым в сборнике «Фолклендская война» Эндрю Дормана, Майкла Кэндиа и Джиллиана Стэрка, последней каплей явились разведданные о том, что британская субмарина «Суперб» направляется к Фолклендам: «Мы интерпретировали выход атомной подводной лодки из Гибралтара 26 марта как отправку ее на юг, и что британцы станут держать ее на станции в течение неопределенного периода времени, поэтому операция не сможет быть начата до сентября, и у нас остается всего около двенадцати дней, чтобы это исправить» (на самом деле лодка проследовала не на юг, а на север, и 16 апреля ошвартовалась в Фаслейне). Не известно, в какой степени можно верить этим откровениям аргентинца 95. В любом случае тут не все однозначно. Во-первых, хотя кризис вокруг Южной Георгии и ассоциированная с ним субмаринофобия сыграли вескую роль, могли быть и другие факторы. Во-вторых, не вполне ясны обстоятельства и причины его возникновения.

Существует как минимум четыре версии. Одна из них состоит в том, что инцидент на Южной Георгии являлся очередной политической провокацией с целью оказания давления на Великобританию и продолжавшей события пятилетней давности на острове Туле. В этом случае рисуется абсурдная ситуация, что аргентинцы сами устроили провокацию и сами же на нее поддались. Однако все встает на свои места, если принять во внимание, что внутри хунты не было полного единства позиций: адмирал Анажа выступал в роли «ястреба», генерал Лами Досо – скептика, а глава хунты Галтьери, хотя и был убежденным сторонником силового решения фолклендского вопроса, тем не менее испытывал определенную нерешительность. Тогда логичным объяснением может стать стремление главнокомандующего ВМФ «раскачать» остальных. В другом своем послевоенном интервью Анажа признался (со слов беседовавшего с ним американского адмирала Гарри Трейна, записанных журналистом Майклом Чарлтоном), что использовал ложный «военный стартер» (информацию об отправке британской АПЛ), чтобы «продвинуть план действий в чрезвычайной ситуации, потому что понимал, если он этого не сделает, то не сможет сделать никогда». Причастность самого Давидоффа также остается под вопросом, но вероятнее всего, торговца металлоломом использовали втемную. Третья версия, в соответствии с принципом «Бритвы Хэнлона», предполагает, что случившееся было результатом аргентинской неорганизованности и конфликта амбиций различных военно-морских структур. И, наконец, четвертая версия, наиболее маргинальная, но имеющая хождение в аргентинской публицистике, объявляет Давидоффа завербованным британским агентом-провокатором 96.

Другим, возможно, более существенным фактором, дамокловым мечом нависшим над хунтой, был резкий рост протестного движения в стране. Всеобщая забастовка с массовой демонстрацией у президентского дворца была назначена лидерами профсоюзного движения на конец марта. Негодующие граждане требовали отстранения военных от власти, демократии и повышения зарплат, назревал социальный взрыв, и тянуть с вторжением до мая, а тем более до июля, оказалось уже невозможным. Несмотря на всю антинародность хунты, она была не готова отдать приказ стрелять по толпе, поэтому зависела от общественного мнения. Только срочный возврат Мальвин мог перевести гнев аргентинцев в «правильное» русло, заставив их в едином патриотическом порыве обожать ранее ненавистного президента-генерала.

И, наконец, еще одной вероятной причиной видятся опасения, что в Лондоне, несмотря на принятые меры строгой секретности, в какой-то момент прознают об аргентинских приготовлениях и усилят оборону островов. Поэтому решили нападать в той степени готовности, как есть, и как можно скорее. Тем более что по всем вышеперечисленным признакам в правящих кругах Соединенного Королевства не горели желанием ввязываться в большую драку, а, возможно, и вовсе дожидались благовидного случая, чтобы навсегда распрощаться с обременительной заморской территорией.

В любом случае оккупировать Фолкленды, а затем договариваться об условиях их перехода к Аргентине считалось более сильной позицией, чем просто вести переговоры. И даже в современной аргентинской публицистической риторике сквозит просто-таки детская обида, что после красиво проведенной «бело-голубыми» операции по овладению архипелагом британцы развязали войну вместо того, чтобы просто уступить спорные острова.

Южная Георгия (англ. South Georgia, исп. Georgia del Sur, арг. San Pedro) – остров в южной части Атлантического океана, является крупнейшим в одноименном архипелаге. Расположен в 1450 км к востоко-юго-востоку от Фолклендских островов и в 2000 км к востоку от Огненной Земли 97. Площадь – 3528 кв. км 98. Размеры: 167 км в длину, от 2 до 40 км в ширину. Административно остров является частью заморской территории Великобритании Южная Георгия и Южные Сандвичевы острова, управляемой с Фолклендских островов. Территориальная принадлежность Южной Георгии оспаривается Аргентиной. Климат – субантарктический, среднемесячная температура – от —1,5°C в июле—августе до +5,3°C в феврале. Осадков выпадает 1400—1500 мм в год, равномерно в течение года. Постоянны сильные ветра, погода в основном пасмурная. Рельеф острова гористый, из-за чего Южную Георгию называли «маленькими Альпами посреди Атлантики». Наивысшая точка – гора Пейджет (2934 м). Кроме того, здесь очень много ледников (т.н. глетчеров), лед покрывает более 50% площади острова. Побережье сильно изрезано фьордами, небольшими заливами и бухтами. В омывающих остров океанских водах часто встречаются айсберги, огромные ледяные глыбы, обломки местных глетчеров и «пришлые», приплывшие от ледяных барьеров Антарктиды.

Первооткрывателем Южной Георгии является Антуан де ла Роше, английский купец, родившийся в Лондоне в семье француза. В апреле 1675 года его судно, обогнув мыс Горн по пути из Чили в Бразилию, попало в сильный шторм у о. Эстадос и было отнесено далеко на восток, где нашло убежище в одном из заливов неизвестного острова и простояло там на якоре в течение двух недель. В 1678 году Ла Роше опубликовал отчет о своем путешествии, в котором описал новую землю. На картах она стала именоваться островом Роше. Во второй раз остров был увиден в конце июня 1756 года с испанского торгового судна «Леон» капитана Грегорио Хереса и назван им в честь Дня апостолов Петра и Павла, в который это случилось, – Исла-Сан-Педро. Эти первые визиты, однако, не привели к каким-либо территориальным притязаниям, и территория оставалась ничейной. В отличие от Фолклендских (Мальвинских) островов, Испания никогда не претендовала на отдаленный остров, который к тому же находился в португальской половине мира по Тордесильясскому договору 1494 года.