Андрей Потапенко - Москва Стрешневых

Ленточное застекление по третьему этажу повторяет советское, по всей видимости, конца 1930-х годов, уничтоженное пожаром. А во времена княгини, при строительстве кирпичных корпусов по углам, там был пробит ряд таких же щипцеобразных оконных проёмов, как на главном фасаде. За ним сейчас проходит коридорчик, соединяющий восьмигранную башню с островерхой, и из него же поперёк, под кровлей дома, через мансарду, к верхней части театрального флигеля идёт ещё один сквозной коридор.

Обращает на себя внимание причудливый дощатый «скворечник-грибок», буквально прилепленный сбоку к островерхой башне. Вероятно, силуэт этого «грибка» доносит до нас внешний вид несохранившихся такого же типа надстроечек вокруг «короны» и барабанов над старой частью дома.

Вообще, северо-восточный дворик производит весьма сильное впечатление скоплением кирпичных корпусов и башен, устремляющихся ввысь. Здесь такого давящего впечатления кирпичной массы, как на корпусе, обращённом к воротам, не возникает как раз потому, что такое же обилие кирпича разбивается на несколько разнокалиберных объёмов, замыкающих дворик перед торцевой стеной дворца. И этот дворик – место, кажущееся одновременно мрачноватым и печальным своей многолетней заброшенностью.

С этой стороны в тыльной стене корпуса с восьмигранной башней виден значительный пласт более поздней кирпичной кладки, в который вставлены высокие окна. Эта часть стены была отстроена уже в 1990-е годы вместо старой, деревянной, сгоревшей в пожаре. Стык в кладке обращает на себя внимание ещё и тем, что на нём внезапно прерывается декоративный карниз, опоясывающий башню с лицевой стороны. А на торцевой части башни по особенностям кладки заметно заложенное небольшое окошко, вероятно, световой фонарь над лестницей (сейчас через всю восьмигранную башню насквозь проходит пожарная лестница, и один из её пролётов как раз подсвечивался бы из этого окошка).

В правой части дворика выдаётся та самая высокая остроконечная башня, которая так впечатляет гуляющих от нарядного садового фасада, но здесь она видна с противоположной стороны, с тыла. Здесь, вблизи, она взмывает вверх так, что дух захватывает, когда пытаешься увидеть вершину. Дальше вправо идёт стена, которая, на первый взгляд, просто продолжает башню и переходит в еще один, обособленный двухэтажный флигель, выдающийся сильно вперёд. Однако, если приглядеться, становится понятно, что это просто фальш-стена. По разнице в кладке видно, что раньше здесь был большой проём, вероятно, дверной, впоследствии большей частью заложенный. От него осталось существующее ныне окошко. Если подойти поближе, то в него внезапно открывается вид на парадный двор и балкон по его фасаду. А с противоположной стороны, от дворика перед садовым фасадом, в окошко даже вставлена деревянная рама – всё это следы какого-то незавершённого этапа работ, лишнее подтверждение того, что работы были внезапно прерваны. Но как бы то ни было, а проём с прорезью смотрится сейчас весьма оригинально.

Неожиданный ракурс. Фото автора

А на уровне второго этажа, над окошком, виден глухой оконный проём-наличник.

Сейчас в этом месте в самом деле чувствуется какая-то недостача, пустота. Очень странно и неоправданно выглядит рельеф стены. И действительно, на фотографиях 1930-х годов, здесь видна мощная вышка, сколоченная из дерева под цитадель средневекового замка, причем по второму этажу проходит галерея, обрамляющая фасадную стену нынешнего корпуса, а верхушка украшена эффектным завершением с куполом. В 1980-е годы здесь уже какие-то сарайчики, прилепленные к капитальным стенам. А в эскизном проекте реставрации предполагалось наращение примыкающего справа корпуса к стенам башни, через ярусы которой проектировалась винтовая лестница, тем самым обособленный флигель оказался бы связанным с основной частью дома.

Кстати сказать, если верить «Схемам эволюционного развития природно-исторического парка „Покровское-Стрешнево“ на период 1680—1773 гг.», подготовленным в Департаменте культурного наследия Москвы, то как раз именно здесь находился самый старый из известных дом, 1766 года, построенный при Петре Ивановиче Стрешневе. Соответственно все разговоры о том, что в основе нынешнего дома сохранились какие-то части XVIII, не говоря уже о XVII, веке (на что так любила напирать сама княгиня), становятся просто бессмысленными. Иными словами, дом Петра Ивановича стоял на другом месте, нежели существующий дом, восходящий к его дочери Елизавете Петровне.

Про флигель мы ещё скажем попозже, а пока обойдём его. Закончив «экскурсию» вокруг дворца, мы попадаем к его роскошному садовому фасаду.

Отсюда открывается эффектный вид на дворец, тот самый, привычный по фотографиям и личным впечатлениям. Из-за угла кирпичного флигеля возникает чудной красоты двор. Создается неожиданное ощущение, что кирпичные пристройки по обеим сторонам старого дворца, далеко выдающиеся вперед, по сути дела, играют здесь роль старых флигелей, замыкающих традиционный двор-курдонёр, как в классической дворянской усадьбе. При этом высоченная башня в левом углу смотрится весьма экстравагантно.

Напомним, что островерхая башня и корпус справа предполагался ещё проектом А.И.Резанова. А симметричный корпус слева, который мы только что обошли, был добавлен во изменение первоначального плана К.В.Терским – у Резанова его не было. Существует даже фотооткрытка двора, где к старой части дома примыкает слева только островерхая башня.

А центр дворца венчает высокий балкон с колоннадой и балюстрадой ниже, площадку которого с обеих сторон огибают полукруглые лестницы. Они взбегают сразу к дверям второго этажа, на стенах которого – такие же медальоны-барельефы с женскими лицами, которые мы уже видели на противоположной стороне дворца. Если с той стороны усадьбы раскинулся свободный пейзажный парк в английском стиле с аллеей, спускающейся к прудам, то с этой стороны старые фотографии сохранили вид на регулярный французский парк с множеством скульптур. Сейчас же перед дворцом – совершенно заросший кустарником и молодыми деревьями лужок (след существовавшего тут партера – двух квадратов, занятых цветниками), переходящий в парк, в глубине которого виднеется единственная сохранившаяся скульптура, а дальше – угловая башня, стоящая на повороте к Иванькову.

С этой точки дворец раскрывается во всей своей красе и, пожалуй, есть смысл процитировать строки из путеводителя К.В.Сивкова о том, как выглядела усадьба, и в том числе главный дом, при Елизавете Петровне Глебовой-Стрешневой, в начале XIX века.