Игорь Пушкарёв - Ононские караулы

Бережно переворачивая страницы очередного архивного документа, вдруг встречаешь знакомую фамилию или название посёлка и чем-то необъяснимо родным повеет с полуистлевших страниц. Обыденные дела наших прадедов более чем вековой давности, независимо от того, призыв ли это на службу или делёж покосов, кажутся одинаково таинственными и, обладая какой-то загадочной силой, как мозаику из пазлов слагают картину той далёкой, безвозвратно утерянной жизни. И невольно уносишься мыслями в то волшебное «далёко»…

Неоднократно проезжая через посёлок Букукун, я всегда с грустью смотрел на то, что осталось от некогда большой станицы. Так уходит прошлое, забывается история, стираются имена и события. Может от этих безрадостных раздумий и зародилась мысль написать книгу. Пусть она получится скучной, пусть она получится страшной, главное, чтобы она получилась правдивой.

Основная цель, которую я поставил перед собой – писать правду и внести посильную лепту в дело восстановления исторической справедливости, заставила долгие годы корпеть над архивными документами, провести много времени в тишине читальных залов библиотек. Принесла много радости от встреч с интересными людьми.

Когда работа над книгой близилась к завершению, мне необычайно повезло. Я познакомился с замечательно талантливым земляком, мастером на все руки, Хайдуковым Павлом Эдгардовичем, который не только горячо одобрил мою затею с книгой, но и любезно согласился проиллюстрировать её. Что из этого сотрудничества получилось – судить читателю, но, на мой взгляд, работы Павла Эдгардовича очень украсили книгу, оживили повествование, сделали его ярче, привлекательнее.

В представляемой на Ваш суд книге я постарался рассказать об истории Верхнего Приононья, уделив главное внимание прошлому сегодняшнего Кыринского и отчасти соседнего Акшинского районов. Стержень повествования – история казачьих станиц и караулов на протяжении всего периода их становления и развития, от конца 17-го века, то есть с предыстории караулов и до конца 30-х годов 20-го века.

В 2018 году мне посчастливилось погостить на замечательном празднике. Верхний Ульхун, успевший за свою бытность побывать и караулом, и станицей и давно уже ставший селом, праздновал свой 290-летний юбилей. Прекрасным летним днём за околицей станицы я, в числе многочисленных гостей, любовался завораживающим зрелищем конных скачек. Посреди широкой степи на разномастных невысоких, но удивительно быстрых, лошадках мчались наездники. И кони, и всадники чем-то неуловимо напоминали друг друга. Не потому, что в бешеной скачке они слились в единое целое, и даже, наверное, не потому, что и невооружённым взглядом виделось то, что эти крепкие загорелые парни не просто с рождения с лошадьми, а с молоком матери впитали искусство верховой езды. Нет, не только это…

Дробный топот копыт, восторженный гомон зрителей, понукающие крики наездников… И в мыслях уносило меня в далёкую старину. Там, чувствовал я, кроется ответ на этот и много подобных вопросов. И уже всплывают картины трёхсотлетней давности, и орды кочевников, с диким визгом мчащихся по степи, и пыльные арбы бродячих инородцев вслед за уныло передвигающимся стадом коров и овец. И нет селений, нет дорог, нет ничего привычного глазу современного человека. Ничего… И только одна седая старина…

И. Пушкарёв

Мы по праву ведём отсчёт истории Ононских караулов со времён подписания Буринского трактата. 12 октября 1727 года на Абагайтуевской сопке секретарь российского посольства Иван Глазунов и чиновник китайской администрации Хубиту в подобающей обстановке обменялись письменными актами о разграничении территории от Кяхты до вершины Аргуни. Инициатором сего акта выступила китайская сторона, встревоженная желанием влиятельных монгольских тайшей отколоться от Богдыхана и вступить в подданство России. Идя навстречу пожеланиям южного соседа, правительство Российской империи назначило к сему чрезвычайно важному делу полномочного министра и чрезвычайного посла графа Савву Владиславича Рагузинского и, прекрасно зная «дружеское» расположение Богдыхана и его готовность к согласию, подкрепило посольство Тобольским пехотным полком, ротой драгун да Екатеринбургской охранной стражей в 200 человек.

Впрочем, Российская империя со своей стороны также давно была не прочь как-то заслониться от не в меру беспокойных соседей. И не просто беспокойных, но ещё и крайне бестактных.

Монголы « в промыслу и въ кочевьяхъ подданнымъ российскимъ чинили многiя утеснения и грабежи » 1 1 А. П. Васильев «Забайкальские казаки», том 2, стр.19 . Какому-то сумасбродному родовичу ничего не стоило переправить свои многочисленные гурты рогатого скота и табуны коней через Онон и ничтоже сумняшеся стравливать им лучшие пастбищные места Южного Забайкалья.

Такая бесцеремонность, конечно же, не могла не раздражать кочующие здесь роды тунгусов, которые к тому времени уже исправно платили ясак в русскую казну, считались русскими подданными, очень охотно «воровали» на монгольской территории, хотя и состояли зачастую с последними в кровном родстве. Но, несмотря на это довольно безалаберное поведение, «тунгусы оставались верными России и даже выступали в качестве охранителей наших владений. На памяти старожилов случился только один большой отъезд тунгусов в Монголию, а именно в 1700 году Шуленга-Учюко из большого Чамчагирского рода с 26 юртами… бежал в Монголию. В дальнейшем беглецы кочевали в верховьях Чикоя, Мензы и Онона». Здесь я привёл слова Афиногена Прокопьевича Васильева, в начале прошлого века изучавшего историю Забайкальского казачьего Войска в архивах Сибири, Москвы и Санкт-Петербурга. По оценкам современных специалистов, этому казачьему офицеру, знавшему иностранные языки и проявлявшему склонность к истории, удалось наиболее полно и достоверно исследовать историю Забайкалья. Особая ценность его трёхтомного труда «Забайкальские казаки» заключается в энциклопедической точности, и мы с Вами будем здесь достаточно часто обращаться к книге Васильева.

20 августа 1727 года был подписан Буринский трактат, установивший русско-китайскую границу в Забайкалье. Для её обозначения возвели 63 маяка (каменных насыпи), в основание каждой из которых заложили нетленную капсулу с описанием сего сооружения. От маяка к маяку протянулась порубежная черта в виде канавы, которая часто подновлялась. Подростки на конях тянули каждый год по этой канаве вязанку хвороста, отчего со временем глубина её стала доходить до четверти метра. Параллельно ей, на расстоянии в сто метров, тянулась такая же канава, обозначавшая начало монгольских владений и обслуживали её, конечно, монголы. Пограничный дозорщик Григорий Фирсов или его поверенные два раза в год проезжали по