Ирина Терра - 88 клавиш. Интервью Ирэны Орловой. Библиотека журнала «Этажи»

Я знаю Сантьяго с 1985 года. После первого же концерта, на котором я его услышала и была потрясена его игрой, я подумала, почему мы ничего не слышали о нем в России? И еще я подумала, может быть у них в Америке все такие? Прошло какое-то время, и я поняла, что не все; Сантьяго Родригес – явление уникальное.

И судьба у него уникальная! Когда Фидель Кастро пришел к власти на Кубе, многие родители решили спасать своих детей от катастрофы, которая была для них очевидна. Восьмилетнего Сантьяго и его младшего брата посадили на пароход, отправлявшийся в Америку. Родителям, конечно, во въездной визе было отказано. Детей взяли в католический детский дом, где монашки издевались над ними. Мальчика спасла его одаренность. Он не отходил от рояля, и талант его был настолько исключителен и очевиден, что его продолжали учить музыке.

Через 6 лет родители Сантьяго приехали в Штаты. Денег не было, семья едва сводила концы с концами, но выдающемуся мальчику дали полную стипендию на обучение в Техасском университете и в Джульярдской школе, где он стал одним из любимых учеников знаменитой Адель Маркус, которая впоследствии стала крестной матерью его дочери Вероники.

Что ещё я могу рассказать о Сантьяго? В 1978 году он во второй раз приехал на конкурс Чайковского. Отыграв, он сел на единственное свободное место в зале. Рядом оказалась красивая девушка Наташа. Через три дня он и Наташа подали заявление в ЗАГС и через три месяца поженились. Сейчас у них уже взрослые дети – дочь Вероника и сын Сантьяго. Его образ изменчив, несмотря на то что мимика на его лице почти отсутствует. Невысокий, худощавый и застенчивый он становится живее и выше, когда на его лице появляется редкая улыбка. Но зато в эти минуты кажется, что улыбается он не только губами, глазами и приподнятыми темными бровями, но и всем телом.

Рассказывая о Сантьяго, нельзя обойтись без скучного перечисления его регалий. Хотя для тех, кто понимает, этот список никак не может показаться скучным…

Смотрите сами: серебряная медаль на конкурсе Вана Клиберна и специальная премия за лучшее исполнение обязательной пьесы Бернстайна, написанной для Конкурса; 1-я премия на конкурсе Вильяма Капелла в штате Мерилэнд; почетная стипендия Эвери Фишера (Аvery Fisher Career Grant); сольный концерт в Нью-Йорке в престижном зале 92nd Street Y, премия Шуры Черкасского и много других…

30 лет Сантьяго Родригес был профессором в Мерилэндском университете. В настоящее время преподает в Frost School of Music, University of Miami, где он совмещает работу профессора, artist-in-residence, и является деканом фортепианного факультета. К нему стремятся попасть студенты со всего мира, считая его одним из самых сильных профессоров, многие из его класса стали лауреатами международных конкурсов. Сантьяго приглашают на многие конкурсы быть членом жюри. Кроме того, он дает мастер-классы во многих странах.

С концертами Сантьяго выступал в самых известных залах мира и играл с выдающимися дирижерами и оркестрами.

14 компактных дисков Сантьяго записал с фирмой «Элан» и несколько с другими фирмами. Диски компании «Элан» удостоены наград и вошли в почетные списки международных критиков США, Англии, Испании, Франции, Германии и Японии. Многие ведущие международные критики разных стран и ведущих журналов и газет считают, что его запись третьего концерта Рахманинова входит в число пяти лучших записей этого концерта в мире, наравне с Клиберном, Горовицем и Ашкенази.

Сантьяго Родригес признается критиками одним из лучших интерпретаторов музыки Рахманинова и произведений испанских и латиноамериканских композиторов, в частности, Хинастеры. Его диск фортепианных произведений, изданный в 80-х годах прошлого века, считается чуть ли не образцом исполнения произведений Хинастеры, и все последующие записи другими пианистами сравнивались с этим диском.

Я вспомнила о том, что я должна сделать с Сантьяго интервью после того, как я смогла, наконец, выдохнуть; после того, как я обнаружила, что в зале я не одна; после того, как в мою тишину ворвался выдох целого зала; после того, как «великодушно» я «позволила» им разделить со мной вместе мою тишину.

Это интервью я сделала с Сантьяго после концерта в Ward Resital Hall, в программе которого были произведения Альберто Хинастеры (в том числе, труднейшая вторая Соната (оп.53), ноты которой пианист получил из рук самого композитора) и Сергея Рахманинова. Разумеется, концерт не обманул моих ожиданий, он был просто восхитительным во всех отношениях.

Одно лишь печалит сегодня моё сердце: а вдруг в России и по сей день мало кто знает Сантьяго? Может, моё интервью что-то изменит?…

Сантьяго! Прежде всего, я хочу тебе сказать, что сегодня был потрясающий концерт! Я нахожусь под огромным впечатлением. Ты, наверное, слышал мой голос, я кричала: «Браво, браво!» Итак, поздравляю! Как ты себя чувствуешь?

Ты очень добра ко мне. Я бы и сам хотел знать, как я себя чувствую. Обычно я сразу же забываю всё, что было на сцене, в ту самую минуту, когда с неё ухожу. Я не помню ничего, что происходило во время концерта.

То есть ты был сконцентрирован на музыке? Глубоко внутри?

Да. Я ухожу со сцены – и всё, ушёл.

Не помнишь ничего, что было на сцене?

Уф… Нет (смеётся)

(С улыбкой) Ты шутишь?

Я никогда не запоминаю то, что я делал на сцене. Всё происходит так быстро, даже если это концерт на час или полтора часа. Единственное исключение – концерт, который я действительно запомнил, был в 1984-м году в маленьком городке в Пенсильвании. Моя жена пришла послушать – и ровно через девять месяцев после этого концерта у нас родился сын. У меня даже сохранилась афиша этого выступления. Я играл третий концерт Рахманинова. Вот с этого, можно сказать, начался мой сын.

Ты не только концертирующий виртуоз – ты ещё ведь и записываешься в студии на компактные диски (а раньше на долгоиграющие пластинки). Причём, исполняешь на дисках многие произведения, которые не обязательно играл на концертах. У вас с женой Натальей даже есть свой собственный «лейбл» Elan Recordings.

Как ты, наверное, знаешь, Гленн Гульд однажды сказал, что в эпоху звукозаписи, музыкант должен конкурировать не только со своими современниками, но и с артистами, которые были до него и остались только в записи. Для того, чтобы эта конкуренция была успешной, музыкант должен предложить слушателю что-то новое, что-то свежее. Я знаю твои замечательные записи Рахманинова. Ощущаешь ли ты конкуренцию со всеми великими пианистами прошлого, включая самого Рахманинова, когда записываешь его произведения? Пытаешься ли сделать что-то новое, необычное или твоя задача – просто выразить себя через музыку, не пытаясь удивить слушателя?