Акылбек Даумшар - Қанды Өзен

Марату было под 60 лет, и он был одним из старших по возрасту среди бастующих нефтяников на площади. Он был почти коренным жителем города Жанаозен, здесь вырос и окончил школу, а после возвращения со срочной службы в армии устроился на работу в нефтепромысловое управление «Узень», которое было образовано летом 1964 года, и весной того же года началось строительство будущего города нефтяников – Нового Узеня. Весной 1996 года нефтепромысловое управление было преобразовано в ОАО «Озенмунайгаз», а спустя восемь лет в апреле 2004 года в результате слияния ОАО «Озенмунайгаз» и ОАО «Эмбамунайгаз» было образовано АО «Разведка Добыча КазМунайГаз». Ещё, будучи подростком, Марат переехал вместе с родителями сюда из Форта-Шевченко, который находится на побережье Каспийского моря. Отец у него тоже был нефтяником-буровиком на одной из нефтяных скважин, так что его по праву можно было назвать нефтяником второго поколения, и его старший сын тоже пошёл по их стопам, но работал на Тенгизе. История исследования несметных богатств недр Мангистау началась во второй половине XIX века, в связи с резким ростом промышленности. Пионерами изучения геологического строения недр края, составившими первоначальные структурные карты нефтеносных месторождений Мангистау, были такие прославленные учёные-геологи, как академик Андрусов Н.И., Баярунас М.И, Оразмагамбет Турмагамбетулы и Каныш Сатпаев. В XX веке разведочные работы на месторождении Узень начались в 1959 году. В 1960 году бригада Газиза Абдразакова добыла первый фонтан газа, а чуть позже в середине декабря 1961 года бригадой Михаила Кулебякина был добыт первый фонтан нефти. С этого момента началась славная история развития месторождения, а вместе с ним и города Новый Узень, переименнованый осенью 1993 года в Жанаозен. Марат-ага знал историю становления своего предприятия от и до, так ещё, будучи подростком, слушал за семейным столом дома от своего отца, который постоянно об этом говорил, когда приходили к ним гости. Ведь в то время нефтепромысловое управление «Узень» было градообразующим предприятием, благодаря которому и застраивался город Новый Узень, и работать на нём было престижно и прибыльно для семейного бюджета. Нефтяники в советское время были почитаемы властью в Новом Узене. Их оклад был равен 100 советским рублям, плюс к этому существовало система премий и бонусов, благодаря которой на руки получали в два раза больше. Его отец бесплатно в то время получил квартиру в городе, а также каждый год ездил бесплатно лечиться по санаториям и курортам бывшего СССР. Сам лично Марат-ага тоже застал это время и так же, как и отец ездил отдыхать по санаториям. Ему так же, как и отцу, выдали бесплатное жильё, которое он затем приватизировал. На свои заработанные деньги устроил свою свадьбу, и даже смог приобрести в то время новый автомобиль Жигули. С обретением независимости и в связи с преобразованием нефтепромыслового управления зарплата нефтяника стала уже не такой большой, а социальный пакет вообще урезали и он уже не мог себе позволить себе куда-либо ездить отдыхать. Его нынешней зарплаты хватало лишь на самое необходимое, а речи о том, чтобы откладывать и копить деньги и не могло быть и речи. Но ему хоть повезло, что у него была собственная трёхкомнатная квартира в четырёхэтажном доме, а как жили другие, у которых не было собственного жилья, и которые половину зарплаты отдавали за аренду жилья, он даже и представить не мог. Летом все многоэтажные дома из ракушняка в Жанаозене от жары и палящего солнца нагревались так, что многие спали во дворах многоэтажек на матрасах. С появлением сплит-систем охлаждения стало намного удобнее и проще спасаться от невозможной духоты в квартирах. – Балам! – обратился Марат-ага вежливо как к младшему по возрасту и годящемуся ему в сыновья к Арману. – Никаких новостей по телевизору и интернету нет насчёт нас? – Вообще ничего, – ответил Арман, – Никому мы не нужны с нашими проблемами, словно и нет нас. – Я то своё уже прожил. Через несколько лет выйду на пенсию, а как вы будете жить дальше? – посмотрев на Армана и на других своих коллег на площади, которые были младше его по возрасту спросил Марат-ага и не дожидаясь ответа сам же и ответил на свой вопрос: – Нет у нас у всех будущего. Арману нечего было добавить к его словам, так как понимал, что всё это было горькой правдой.

Начальник городского управления полиции города Жанаозен полковник Мырзабаев Канат Аскарович у себя в кабинете нервно покуривал сигарету одна за другой. Вот уже более полугода у него была одна проблема – бастовавшие на главной площади нефтяники. Его письменные доклады и звонки по телефону на вверх в Мангистауское УВД результата не давало. Его руководство лишь дало ему устный указ следить за происходящим со стороны и пока что не вмешиваться. Полковнику Мырзабаеву было уже под 50 лет, и ему сейчас уже можно было выйти на пенсию по выслуге лет, но он не хотел, чтобы последним местом его работы был город Жанаозен. Он ждал перевода по службе в более комфортное для проживания место, например, как областной центр Актау. Он был родом из посёлка Бейнеу и начал свою службу в органах внутренних дел, тогда ещё милиции, отучившись четыре года в Карагандинской высшей школе милиции на кафедре оперативно-розыскной деятельности. Начав свою карьеру с простого следователя, он дорос до звания начальника ГУВД в маленьком провинциальном городишке. Старшие подросшие его дети жили кто в Актау, кто в Астане, а самый младший его сын был ещё подросток и учился в местной школе. Мырзабаев был типичным ментом до мозга костей, и не скрывал перед своими подчинёнными свои плохие черты – высокомерие, жесткость и удовольствие от возможности унизить человека. Долгая работа в советской милиции, а затем и казахстанской полиции, вынудило его приобрести некоторую долю цинизма, так как иначе психика и сердце его долго не выдержало бы. Это не нравилось его подчинённым по работе, так корпоративное сознание и «чувство локтя» именно в полиции было на очень высоком уровне. Цинизм Мырзабаева была психологической защитой на работе, и редко распространялось за её пределами. В кругу близких родных и друзей он был совсем другим – заботливым отцом и семьянином, и отзывчивым другом. Помимо бастовавших на площади нефтяников, ежедневно на стол ему клали сводку о произошедших за прошедшие сутки преступлениях в городе – убийства, кражи и мелкие хулиганства. Ведь после начала забастовок с мая этого года несколько сотен рабочих в Жанаозене было уволено из нефтегазовой отрасли, а это сказалось на криминальной обстановке в городе в худшую сторону. Ведь безработными оказалось большинство местных жителей, а им надо было как-то кормить свои семьи, и те кто не находил себе работу, шли на отчаянный шаг. Много шума наделало в конце лета этого года резонансные убийства, когда был найден убитым профсоюзный активист Жаксылык Турбаев, а в конце августа было обнаружено тело пропавшей накануне дочери председателя профсоюзного комитета рабочих компании «Озенмунайгаз» Карабалаева. Тех, кто совершил данные преступления до сих пор не нашли, а народ еле-еле удалось успокоить. Дело взяли под свой контроль следователи из ДВД Мангистауской области, которые сразу заявили, что какой-либо связи между произошедшими убийствами с забастовкой не прослеживается. Но местные жители думали иначе, а собственного расследования на уровне города не дали провести на самом вверху. В дверь постучали, и в приоткрывшуюся дверь протиснулась фигура его заместителя – подполковника Бисенова. – Разрешите? – робким голосом спросил его заместитель. – Входи! – ответил Мырзабаев, отложив в сторону сводку преступлений за прошедшие сутки, сидя за столом. Бисенов подойдя к столу, поздоровался за руки со своим начальником и присел на стул напротив него. – Господин полковник! Обстановка с нефтяниками с каждым днём накаляется и надо принимать срочные меры… – начал докладывать Бисенов. – Знаю, знаю! – перебил его Мырзабаев, – но у нас связаны руки и ноги и мы ничего не сможем сделать без указания сверху, – подняв указательный палец вверх, произнёс он. – Наша агентура, внедрённая среди бастующих, докладывает нам, что от социальных требований нефтяники постепенно переходят к политическим, – продолжил свой доклад Бисенов. – Наша работа заключается лишь в охране общественного порядка и не более, а вести с ними диалог должны их работодатели и наш аким города – как представитель власти на местном уровне, – ответил Мырзабаев и, встав со своего места, подошёл к окну. Он вспомнил события двадцатилетней давности в тогда ещё Новом Узене, а именно межэтнический конфликт летом 1989 года. В конфликте участвовали две стороны: местное население и представители кавказских этнических групп (лезгины, чеченцы и ингуши), потомки депортированных ещё в 1944 году на территорию Казахстана. Мырзабаев тогда только начинал свою службу в милиции и поэтому лично принимал участие в охране правопорядка в городе. Ещё с 1950-х годов представители кавказских этнических группировок в сфере экономики региона, системе разделения труда, прочно заняли определённые этно-экономические ниши, в том числе, доминирующие позиции в сфере торговли, услуг, что обеспечивало им относительно более высокий по сравнению с местным, в основном казахским населением, уровень жизни. Миннефтепром СССР наладил в район Нового Узеня десанты вахтовиков из Баку, Грозного, Махачкалы, российских городов – не надо было строить ни роддомов, ни кладбищ. Прилетят специалисты на крыльях длинного рубля на пару недель, перебьются в вагончиках – и домой. На подобных принципах рождался город Новый Узень. Квартиры доставались приезжим. Должности им. Продукты, вещи, мебель, медицинское обслуживание – всё им. А местным – крохи от щедрот Миннефтепрома. Нашим министрам и в голову не приходило тогда, что добывать нефть, уголь, рубить леса – это значит надо заниматься политикой, идеологией, межнациональными отношениями. «Мы – добытчики, хозяева и скважин, и города. Кого нам надо – привезём, кого хотим – поселим, кого желаем – того примем на работу». С началом развития кооперативов в годы перестройки, социальное, имущественное расслоение по этническому признаку резко возросло. Росту социальной напряжённости в регионе также способствовали: усиливавшийся в тот период дефицит всех видов товаров, высокий уровень безработицы среди казахской молодёжи, крайне слабая социальная инфраструктура (нехватка жилья, детсадов, школ, магазинов, столовых, больниц, поликлиник), нарушения в рамках распределительной советской системы принципов социальной справедливости (предоставление приезжим квартир вне очереди, экологический кризис – недостаток и загрязнённость питьевой воды) . Поводом к началу конфликта тогда послужила драка вечером 16 июня 1989 года, на танцплощадке в городе Новый Узень, между молодыми казахами и лезгинами. Межэтнический конфликт на бытовой почве стал стремительно разворачиваться. Той же ночью в городе начали формироваться на этнической основе группы жителей, вооружённых палками, железными прутьями, камнями, которые учинили погромы в домах граждан, магазинах, административных зданиях, на улицах города. И всё это продолжалось три дня. Тогда погибло 5 человек и ещё десятки были ранены. Пик конфликта случился 19 июня на площади перед горисполкомом, когда собралась толпа в несколько тысяч человек. Митингующие требовали решить проблему занятости, другие острые социальные проблемы, наладить продовольственное снабжение, выселить представителей кавказских этнических групп, закрыть кооперативы. Однако, попытки властей установить диалог, достичь консенсуса и предотвратить эскалацию конфликта не имели успеха. Толпа митингующих, разделившись на группы по 150-200 человек, покинула площадь и двинулась по улицам города, учиняя погромы, поджоги, вступая в столкновения с представителями кавказских этнических групп, милицией и войсками МВД. Вечером того же дня в городе был введён комендантский час, действовавшего 36 дней, но поджоги охватили и соседние с Новым Узенем посёлки – Жетыбай, Мунайшы, Кызылтобе, Шетпе и станцию Мангышлак. Мырзабаев интуитивно чувствовал как следователь, что аналогичная ситуация назревает и сейчас, но ему бал дан указ с верху, что надо лишь наблюдать со стороны за митингующими нефтяниками и не вмешиваться. – Разрешите идти? – обратился к начальнику Бисенов, как только представилась возможность. – Идите! – ответил Мырзабаев, отойдя от окна и присев на свой стул. Как только дверь за подчинённым захлопнулась, Мырзабаев дальше продолжил изучать сводки о преступлениях за прошедшие сутки.

Читать дальше