Александр Тюрин - Воспоминания ученого-лесовода Александра Владимировича Тюрина

Старший сын, Борис Александрович, профессор, доктор геологических наук, заслуженный геолог Казахской ССР. Долгое время работал в Казахстане и много сделал для развития производительных сил этого района страны. Последние годы работал в Москве. К сожалению, Борис Александрович рано ушел из жизни, в 1974 году после тяжелой болезни.

Средний сын, Владимир Александрович, присутствующий здесь на заседании Совета, ответственный работник одного из оборонных министерств, ныне персональный пенсионер и продолжает работать.

Я свыше 25 лет был главным конструктором Ленинградского КБ «Арсенал», в настоящее время персональный пенсионер, но продолжаю трудиться на «Арсенале».

Внуки – инженеры в промышленности и в вузах. Есть правнуки. Для внуков были написаны «Дедушкины рассказы о том, что было», в которых описаны доступные для детского восприятия явления природы и исторические события, в том числе, выходящие за пределы интересов семьи.

Не менее интересен отец как бытописатель семейной хроники за почти столетний период жизни. Эта работа ждет своего часа, надеюсь, что ею заинтересуются, и она будет опубликована. Ознакомившись с проектом решения Совета и прослушав предложение Н. А. Моисеева, поддерживаю предложение о создании книги об отце. В свою очередь, семья может предоставить рабочей группе материалы и фотоснимки. Неплохо привлечь опытного журналиста, умеющего обрабатывать подобные материалы и их популяризировать для широкой аудитории.

Отец в быту был очень скромным и нетребовательным человеком, зачастую отказывался от лишних хлопот вокруг себя, но это был не аскетизм, ничто человеческое ему не было чуждо. Его ценностями были другие категории, далекие от «вещизма». Отзывчивость и доброта к близким, желание помочь, прийти на помощь хорошо известны и остаются в памяти многих людей, которые его знали.

Пользуясь, случаем, разрешите от членов семьи Александра Владимировича выразить признательность Министерству лесного хозяйства СССР, руководству ВНИИЛМ, докладчикам – последователям отца, всем присутствующим за проявленное внимание к памяти Александра Владимировича и за работу по сохранению научного наследия замечательного ученого и человека, каким был наш отец.

В четырехугольнике, образованном на севере рекой Камой, на востоке рекой Белой, на западе рекой Волгой, а на юге железной дорогой Сызрань – Уфа, сбегает с юга на север, с возвышенных холмов Башкирии быстрая и извилистая река Ик. Она впадает в Каму, а километров за сорок до своего устья принимает слева небольшую, но круто падающую с юга на север реку Мензеля. На левом cеверном берегу этой реки, в нескольких километрах от ee впадения в Ик, расположен город Мензелинск. Покатая на юг к реке Мензеля возвышенность, на которой расположился город, поднимается к северу по мере удаления от реки и падает крутыми обрывами к реке Ик, окаймляющей возвышенность с востока и севера. Можно сказать, что северные и восточные окрестности города Мензелинска расположены на возвышенных обрывистых берегах Ика. С этих высот видна пойма реки Мензеля и реки Ик, сливающаяся с огромной поймой Камы. Весной эта обширная пойменная равнина заливается полой водой на несколько десятков километров.

В это время город Мензелинск делается похожим на приморский город так, что парусные суда с реки Камы в весеннюю пору могут подходить к самому городу. По обширному необозримому водному пространству в непогоду ходят настоящие морские волны, а дальние берега Камы едва различаются в легком тумане.

Окрестные возвышенности по рекам Мензеля и Ику покрыты лиственным лесом. На западе, в сторону города Набережные Челны, тянется старый тракт, окаймленный по бокам исполинскими столетними березами. Такой же тракт и с такими же гигантскими столетними березами тянется на юг, к Уфе. Между лесами расположены поля, а в пойме рек Мензеля, Ика и Камы раскинуты бесконечные озера, окаймленные тростником и кустарником из дуба и лозы.

Схема окрестностей города Мензелинск

В этом краю я провел свое детство и отрочество, с 1882 по 1898 год. Но родился я не в самом городе Мензелинске, а недалеко от него, в маленьком селении Нижний Тимерган, расположенном на маленькой речке Вязовке, в двадцати километрах от города. Речка Вязовка сбегает с возвышенного водораздела между Иком и Мензеля и впадает в Мензеля в том ее месте, где она делает крутое колено, наткнувшись на известняковый кряж, и огибает его у селения Сосновый Брод. Речка Вязовка пробегает не более пятнадцати километров. Начинаясь в лесах, она половину своего пути проходит среди перелесков и только в нижней части лишена леса. На правом ее берегу расположено два селения, одно небольшое – Верхний Тимерган, другое поменьше – Нижний Тимерган. На левом берегу расположено селение Вольный Тимерган. Возле Нижнего Тимергана, на правом берегу реки Вязовки, с начала ХIХ века и до начала ХХ века стояла дворянская усадьба. В прошлом она принадлежала помещикам Брудинским. Жители селения Нижний Тимерган были крепостными этих помещиков. При освобождении от крепостного права в 1861 году крестьяне получили дарственные наделы, а остальная земля в количестве около двухсот сорока гектар (двести семнадцать десятин) составляла частное владение. Помещики после 1861 года не сумели вести хозяйство на новых началах и сдали землю в аренду. Первым арендатором у них стал мой отец. Ему было около тридцати лет, когда он арендовал поместье, прожив затем на этой земле и ведя на ней хозяйство около тридцати пяти лет.

В конце 90-х годов отец совершенно разорился и прожил остаток своих дней в Мензелинске, приписавшись к мещанскому обществу этого города. В этой старой усадьбе я родился и провел свои детские годы. Усадьба занимала обширное пространство. При доме имелся передний двор, не менее половины гектара, такой же величины задний двор и огород, площадью около гектара. Ко двору примыкали верхнее и нижнее гумно и особый выгон. Вся усадьба имела не менее пяти гектар и примыкала к реке Вязовке. Последняя была перехвачена плотиной и образовала длинный, вытянутый пруд вдоль огорода и нижнего гумна. Просторы усадьбы были местом нашей детской и отроческой работы и наших игр. Деревьев на усадьбе было мало. Они сохранились лишь вдоль берега реки Вязовки и состояли из серых ольх и громадных черемух, являвшихся для нас единственными плодовыми деревьями. В углу усадьбы, на южной ее стороне, стоял дом. Он был построен из толстых дубовых бревен, обшитых тесом и утепленных мякиной между обшивкой и бревнами. Когда-то он был с мезонином, но отец перестроил его и снял мезонин. Дом был обширен и имел шесть комнат с отдельной кухней. Некоторые комнаты носили отпечаток давно ушедшего крепостного права. Так, одна из комнат называлась лакейской. В ней стоял сундук около окна и двери. Комната служила некогда местом пребывания казачков и лакеев. Около дома с южной стороны был палисадник, в котором росли старые кусты сирени, а по краям палисадника стояли очень толстые и высокие деревья желтой акации. Таких размеров желтой акации, какие были в этом палисаднике, мне не пришлось видеть потом нигде. Я и сейчас жалею, что, будучи мальчиком, не подсчитал числа годичных колец на каком-либо из срубленных деревьев и не определил их возраста. По-видимому, они были посажены в начале ХIХ века, и было им в то время, когда я их видел, около ста лет.