Юрий Ладохин - Эдинбург – Москва. Лиловый вереск среди лип и берез. Из цикла «Истории бессмертное движение»

Иные пассионарные вихри закручивались с Востока на Запад и в обратном направлении исключительно за счет непомерной пассионарной решительности выдающихся личностей. Не стоит, впрочем, заблуждаться, что эти уникальные индивиды были рыцарями без страха и упрека. Страха во времена их активного перемещения по земному шару хватало, и даже с избытком, да и упреки порой были больше схожи с многочисленными стонами и стенаниями.

Неимоверное количество открытых картонных коробок с оловянными солдатиками (пешими, конными, в азиатских халатах-доспехах, казацких кольчугах с мощными пластинами-зерцалами на груди, белых гимнастерках и кепи с полотняными назатыльниками – на арабский манер), взрывы петард и хлопушек – только всё это по-взрослому – вот фантасмагорическая картина этих описываемых ниже пассионарных потоков.

Первый, и самый, пожалуй, самый грандиозный по размаху – лавина монгольских воинов, одетых в «хатангу дегель» (бронехалаты) со шлемами «дуулга» на голове. Их предводитель – великий каган Монгольской империи Чингисхан (1162 – 1227), основатель самой крупной в истории человечества континентальной империи, организовавший завоевательные походы в Китай, Среднюю Азию, на Кавказ и Восточную Европу.

Да, монгольское нашествие принесло много человеческих жертв, однако английский историк Р. Фокс, например, «против того, чтобы оценивать Чингис-хана только как кровавого завоевателя. Если думать так, то „… подлинным памятником монгольскому народу была лишь знаменитая пирамида из черепов с картины Верещагина… Да, пирамида – закономерное основание, но это не полная правда“. Результат не был „чисто негативным“ Доводы Р. Фокса в пользу этого: Чингис-хан задержал упадок азиатских обществ; после завоеваний произошел расцвет культуры в юаньском Китае и Персии; монголы доказали на практике, что они были такими же блестящими организаторами, как и воинами (почта, дисциплина в армии, поощрение торговли, спокойствие границ); наконец, завоевания Чингис-хана внесли „великие изменения в отношениях между Азией и Европой“…» [см. Крычанов 2013, c.310 – 311].

Основным было то, что сейчас многие специалисты называют Pax Mongolica, век мира (1280 – 1360 гг.) между теми народами, которые находились под властью завоевателей из монгольских степей. Длившийся восемь десятилетий мир позволил вновь открыть торговлю на Шелковом пути между Китаем и Европой. Монгольская администрация обеспечила безопасность перемещения товаров, создание эффективных почтовых станций и остановок для отдыха, внедрение использования бумажных денег. По этому торговому пути пришли в Европу уникальные технологии: производство бумаги, полиграфия, изготовление пороха. Купцы, паломники, ученые принесли с собой на Запад множество религиозных и культурных идей. По словам историка Ма Дебина, Шелковый путь был своеобразным плавильным котлом, спасительным кругом Евразийского континента.

Следующий герой нашего рассказа поневоле стал участником большой политической игры. Однако не покорной пешкой , как в молниеносном шахматном гамбите, но и не королём (их немного в пространстве, обозреваемом взглядом Клио), а удалым офицером, одетым не в щеголеватый мундир, а в двойную кольчугу (подарок русского самодержца) с упомянутыми уже пластинами-зерцалами на груди.

Не угадали еще, что за персонаж? – тогда всё по порядку. В 1583 году английская королева Елизавета направила ко двору Иоана Грозного посла Дэвида Боуна с просьбой разрешить английским купцам заходить во внутренние реки Московского государства – Печору и Обь. На эту просьбу Иван IV ответил категорическим отказом, тем самым сорвав планы англичан найти водный путь через Ледовитый океан и реки Урала и Сибири для торговли с Китаем. А чтобы не потерять контроль над землями, расположенными за Уральским хребтом, российский государь пожаловал их богатым купцам и промышленникам Строгановым с разрешением формировать на свои средства дружины казаков, посылать их в Сибирь и строить там крепости.

Тут и пригодились ратные навыки нашего героя, оцененные предпринимателями Строгановыми. Человек редкого ума и бесстрашия, казачий атаман Ермак Тимофеевич (1532 – 1585) ввязался, казалось бы, в совершеннейшую авантюру: с отрядом из восьмисот человек захватить земли в Западной Сибири, надзираемые татарским ханом Кучумом, войско которого насчитывало свыше 10 тысяч человек. Однако случилось невероятное: всего за 7 месяцев, с мая 1582 года, пройдя с боями Тобол, Долгий яр, Карачин-городок, Чувашский мыс, дружина Ермака разгромила все ханские отряды, в ноябре заняла столицу ханства – город Кашлык. Летом следующего, 1583 года дружина Ермака с такой же быстротой и упорством продвигалась дальше, вглубь Сибири, покоряя татарские городки и улусы по рекам, и взяла остяцкий город Назым.

Об этой беспримерной по стремительности воинской компании известный писатель и историк XIX отзывался так: «Рассмотрев беспристрастно покорение Сибири казаками, найдешь его еще удивительнее, еще чудеснее завоевания Америки Пиззаром и Кортесом. Правда, огнестрельное оружие и устройство войска делали решительный перевес на сторону казаков, которых дикие также сначала почитали за непобедимых и бессмертных. Но очарование это умалялось по мере их приближения к столице Сибири, ибо, как известно, Кучум защищал ее пушками. Итак, убийственное действие и гром пороха не были главной причиной дивных побед Ермака, а главная причина оных заключалась в личных его доблестях и мужестве его сподвижников» (из книги Павла Свиньина «Ермак, или Покорение Сибири»).

Помогли изощренному в ратных делах казацкому атаману и новации в воинском деле. Ермака по праву называют родоначальником первой морской пехоты, которая тогда называлась «струговой ратью». Татарские военачальники никак не ожидали от русских отрядов эффектно применяемого способа передвижения по сибирским рекам на маломерных судах и умения атаковать и вести стрельбу со своих кочей, или стругов. Ханскими воинами делались даже попытки перегораживать реки железными цепями, но и это не смогло остановить стремительные маневры казацких судов. Два столетия спустя многие находки Ермака в воинской тактике успешно применял другой знаменитый полководец, прославившийся взятием Измаила и переходом через Альпы, – Александр Суворов.