Алла Черкасевич - Оглянись и будь счастлив

К утру смола на кедровых шишках обгорела, и вчерашние «таёжники» угощали всех уральским лакомством. Возвращения с покоса старших ждал весь детский дом. К их полуторке сбежались шумные радостные дети. Среди них была младшая сестра – «моя Валечка». Всех угощали кедровыми орешками. После короткого свидания, улыбающиеся весёлые сёстры бежали к своим баракам со своими подружками, со своими мыслями, делами и планами.

Девочкам старшей группы воспитатели давали мяч или скакалку, перекрученную верёвку. Ах, как нравилось черноглазой прыгать через скакалку, играть в «Классики», в «Вышибалы» с мячом, на худой конец, в «Салки».

В конце августа в детдом привезли коробки. От старших девчонок, и от чёрных глаз в том числе, не ускользнула распаковка коробок. Это была гуманитарная помощь из Америки. В тот вечер старшая сестра легла спать с великим желанием получить красное платье, которое она увидела в комнате воспитателей. «Красный цвет – самый красивый». Утром воспитатели объявили, что одежды пришло мало и будут давать тем, кто хорошо учиться. Красные платья отдали в младшую группу. Черноглазой сестре досталось тёмно-оранжевое платье, тоже красивое, но…не красное. Не долго носилось это платье: кончилось лето, опять черная школьная форма и долгожданное общение с Марией Харисимовной – любимым учителем и воспитателем. Была она приезжая, пенсионного возраста. За интеллигентностью стояла образованность («грамотная», как говорили обыватели) и доброта. Великое счастье узнать в жизни истинно интеллигентных людей. Вероятно, Мария Харисимовна жила на Урале как репрессированная или эвакуированная. История скрыла истинную причину переезда из Литвы, из родной Клайпеды.

Но интеллигентней человека трудно было найти не только в детском доме или в Новоасбесте, но и во всей округе. Наверное, к Марии Харисимовне десятки лет назад обращались не иначе как Пани Дмуховска. (Фамилия Дмуховские сформировалась в Польше. Подавляющее большинство представителей этой фамилии относились к польской шляхте). Пани Дмуховска была не только всесторонне образованной, но, как и полагалось девушкам из высшего общества конца XIX, начала XX веков, была виртуозной рукодельницей. Мария Харисимовна вела уроки труда, учила девочек рукоделию, вязанию, вышивке, вышивке филейкой, созданию кружев ришелье. Черноглазая девочка прикипела к Марии Харисимовне всей душой, называла её тётя Маня. Всю свою хрупкую, надломленную душу, всю, никому не нужную, дочернюю любовь черноглазая отдавала Марии Харисимовне. Всегда ждала её. Выполняла любую работу. Роскошью считалось вязание кружев. Обычно Мария Харисимовна приносила гору мальчишеских брюк и только черноглазой доверяла ставить заплатки. Виртуозностью и аккуратностью в рукоделии старшая сестра была достойна своего учителя – пани Дмуховской. Девочка делала всё, только бы быть рядом, приносила ей букетики цветов. По-обыкновению, когда старая и молодая рукодельницы штопали дыры на детской одежде, Мария Харисимовна вздохнула и вслух произнесла свою мысль: «Если бы я была моложе, я бы тебя удочерила». От этих слов тепло разлилось по худенькому телу, и хрупкая душа согрелась. Тихая радость и счастье охватило девочку. (Позже старшая сестра напишет в своём дневнике: «Всё, что я умею в жизни, всему научила меня ОНА. Низкий поклон ей, Марии Харисимовне Дмуховской)».

Черноглазой приоткрыли дверь в чужую личную жизнь. В личной жизни был брат. Высокий, стройный, чернявый брат приезжал к Марии Харисимовне из Нижнего Тагила. Однажды он нарисовал Черноглазой чернильной ручкой на листочке из тетради в клеточку пейзаж, родной уральский пейзаж: горушки, утыканные островерхими елями. Красивым почерком написал: «На память». В прошлой личной жизни сестры и брата Дмуховских был Маздок, Дербент. Города, расположенные далеко от Урала. Кругозор девочки расширялся: «И Дагестан тоже был нашей страной». Мария Харисимовна уехала из Новоасбеста, как только вышла на пенсию, уехала с братом в Литву, в далёкую Клайпеду или Лиепаю…

Любовь к младшей сестре, осознание себя как старшей, ответственность за младшую и подсознательная уверенность, что знает в рукоделии любой шов, привели старшую сестру в комнату к младшей. Накануне младшим классам выдали новые школьные платья, очень длинные. Старшая сестра принесла с собой настоящую иглу и нитки. Чинно села на кровать и уверенно взялась за работу. Сделала всё аккуратно, каждую складочку совместила с верхней, да так и зашила внизу вместе с подгибом. Ожидала чувства удовлетворения… Но результат работы превзошёл ожидания. Получилась не расклешённая в складку юбка, а непонятный колокол или шар? Переделывали вместе.

Пережили очередную зиму. Пришла весна 7 класса. Почему-то девчонки дразнили Черноглазую «Сталина дочка». Только недавно, когда дежурила по классу, и в школьном коридоре никого не было, девочка разглядела портрет, висящий под потолком: лучше всего виден букет красивых цветов, улыбка Сталина в большие усы, и обыкновенная девочка: «Ну, и что, что похожа? Да, такие же чёрные глаза и такая же стрижка чёрных волос. Но лицо у неё какое-то другое… Матросочка красивая… Повезло девочке…». Ниже прочитала: «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство! 1936 год».

Последнее детдомовское лето старшей сестры прошло в пионерском лагере – бывшей зоне для военнопленных немцев. Наспех собранные из еловых стволов бараки, нары… Но на этих подробностях быта пионеры не зацикливались: было лето, свобода! Свобода от учёбы! Военнопленные работали в карьерах по добыче голубого асбеста. В 1949 году их вывезли. На дне близлежащего карьера виднелось голубое, нет не цвета чистого неба, а селёно-голубое красивое-красивое озеро. В отвесных известняковых стенах вырублены неглубокие ступени. Воспитатели с неохотой и осторожностью разрешали детям спускаться к озеру. Горнодобытчики уверяли, что асбестовой (ядовитой) породы в карьере нет, но зелёный цвет воды настораживал, да и карьер очень глубокий, могут быть обвалы. Само озеро не глубокое – лужа. Черноглазая считала, что там научилась плавать. За один-то раз?!

За это лето девочка вытянулась, двигалась легко, грациозно. Как-то, проходя мимо воспитателей, услышала за спиной: «Интересная девочка…». Эти слова предавали уверенности взрослеющей девочке: «Такая же как все». И ещё одно событие, которое напомнило о корнях, о прошлом детстве… Воспитатель детского дома (понимала, что девочка скоро уедет учиться) окликнула черноглазую по фамилии: «Тебе письмо», и вручила бумажный треугольник. Мысли закружились в голове. Давно девочка перестала писать письма мачехе, а тут письмо от неё – Полины Семёновны. Писала, что живёт по другому адресу: 22 квартал, указан номер дома и квартиры. Страшная догадка пронзила ум девочки: «Письма, написанные моими каракулями во втором классе, до мачехи не дошли. Я указывала неправильно номер барака». Так закончилась жизнь в детском доме старшей сестры. «Прощай, моё детство!»