Алексей Митрофанов - Садовое кольцо – 2. Прогулки по старой Москве

На следующий день я пришел к нему на Новинский. Дверь отворил сам Федор Иванович. Он узнал меня и, вспомнив о своем обещании, сразу же позвал слугу.

– Василий, – сказал Шаляпин слуге, – принеси фотографии!

Через несколько минут слуга доложил:

– Фотографий нет, Федор Иванович… Есть карточки…

– Ну давай карточки!

Шаляпин взял несколько портретов, посмотрел на них, подумал и, хотя нас было восемь, надписал только двум: мне и тенору Яковенко, который ему понравился…

– Звоните мне, когда вздумаете, – сказал, прощаясь, Шаляпин и, оторвав клочок бумаги, написал номер телефона: 269—91».

А вот воспоминания еще одного современника, И. Штейна: «Однажды на Сухаревсхом рынке, на развале у букиниста, я увидел маленький альбом любительских фотографий. Многие снимки запечатлели Шаляпина совсем еще молодого. Яне мог пройти мимо этою редкого альбома и, не раздумывая. купил его на последние деньги. В течение нескольких лет он был предметом зависти моих товарищей-студентов‚ таких же пламенных почитателей Шаляпина.

Началась первая империалистическая война, меня мобилизовали в армию и в качестве вольноопределяющегося первого разряда зачислили в маршевую роту. Ожидая со дня на день отправки «на фронт», я как-то увидел афишу, взволновавшую меня необычайно: Шаляпин давал в Большом театре концерт, весь сбор с которого поступал в фонд «Лазарета имени Шаляпина».

Я метался по городу в поисках билета, но достать его не смог. А мне так хотелось – может быть. последний раз в жизни! послушать Федора Ивановича. В отчаянии я решил: пойду к Шаляпину, расскажу о своей неудаче и попрошу помочь приобрести билет.

Захватив заветную пачку театральных билетов и купленный на Сухаревке альбом, я отправился в полной военной форме в особняк Шаляпина на Новинский. Слуга долго не хотел впускать меня в дом, ссылаясь на то, что «Федор Иванович перед выступлением всегда молчат и не велят беспокоить». Отчаяние придавало мне силы, а я не отступал и настойчиво просил непременно вручить ее лично.

Неожиданно в прихожую, где я препирался со слугой, вошел тот, кто был моим кумиром. Я испугался, оказавшись рядом с Шаляпиным, но вдруг почувствовал, что вместо меня родился какой-то другой человек, и вот тот другой человек смело сказал:

– Федор Иванович, я ваш горячий поклонник. Я ни разу не пропустил ни одною вашего выступления. Посмотрите, я храню билеты, которые покупал на ваши спектакли и концерты. Но на завтрашний концерт я не смог достать билет. На днях я ухожу на фронт. может случиться, что никогда уже вас не услышу. Помогите!..

Произнеся сию тираду, я положил на стол пачку красных, синих, зеленых билетов. Хмурое лицо Шаляпина посветлело.

– Все это хорошо, – проговорил он mezza voce‚ – но на завтрашний концерт и у меня билетов нет…

Я сделал вид, что не слышал его слов, и продолжал:

– Вот что я принес вам в подарок!

Шаляпин взял из моих рук альбом, перелистал его и восхищенно воскликнул:

– Да ведь это наш казанский семейный альбом!.. Ну и находка!.. Как он к вам попал?

– Купил на Сухаревке у такого-то букиниста, – ответил я.

Шаляпин, не выпуская альбома из рук, вынул из кармана бумажник, порылся и медленно протянул мне билет.

Вечером следующего для я впервые в жизни сидел в пятом ряду партера».

А вот воспоминания репетитора шаляпинских детей Бориса Стечкина: «Давно это было. Я учился в Московском высшем техническом училище, жил бедно, постоянно нуждаясь в деньгах.

Однажды великая русская актриса Гликерия Николаевна Федотова, в доме которой на Плющихе я бывал довольно часто, сказала мне, чтобы я поехал по одному адресу, где меня как будто согласны взять репетитором.

На следующий день я отправился на Новинский бульвар, нашел особняк, указанный Федотовой, и позвонил.

Молодая, красивая женщина, которой я представился, онлядела меня с головы до ног.

– Познакомьтесь с вашими будущими учениками, – сказала она на ломаном русском языке. Вот Борис, вот Федор, а вот Татьяна.

Это были младшие дети Федора Ивановича Шаляпина.

Иола Игнатьевна – жена Шаляпина – затем объявила, что будет платить мне тридцать пять рублей в месяц, и тут же показала отведенный для занятий мезонин.

Несколько раз на уроки приходил Федор Иванович. Он сидел молча, громадный, сильный, в пестром халате, и внимательно слушал, как я учу его детей читать, писать, считать, – Таню, Бориса и Федора я готовил к поступлению в первый класс гимназии».

Во время Первой мировой войны он открыл здесь госпиталь, и лично пел перед солдатами. Городской голова, побывав на открытии и увидев, как здесь все прекрасно оборудовано, предложил Федору Ивановичу вместо солдатского сделать этот госпиталь офицерским. Но тот отказался, сказав: «Вот потому именно, что лазарет оборудован хорошо, здесь будут лечиться солдаты».

Федор Иванович писал: «Русские солдаты… брали Перемышль и Львов, теряли их и снова наступали. Война затягивалась и приобретала удручающую монотонность. С каждым месяцем становилось все яснее, что немец силен, что воевать с ним победоносно не очень-то легко. Я изредка видал солдат и беседовал с ними. Дело в том, что, желая так или иначе быть полезным и оправдать мое отсутствие в траншее, я открыл два госпиталя – один в Москве, другой в Петербурге. В общем на 80 человек, которых во все время войны я кормил и содержал на личные мои средства. Мне в этом отношении пошли великодушно навстречу мои друзья, врачи, которые денег у меня за работу в госпиталях не брали. Больных перебывало у меня за годы войны очень много. Я посещал их и иногда развлекал пением. Из бесед с солдатами я вынес грустное убеждение, что люди эти не знают, за что, собственно, сражаются. Тем патетичнее казалась мне их безропотная готовность делать свое дело… Монотонно текла война».

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.