Андрей Михайлов - Как мы жили в СССР. Летом

Аттестаты вручались каждому на сцене, торжественно, под звуки «туша». Громогласно вызванный по имени-фамилии поднимался на сцену, где сидели за столом наши учителя. Заветную бумагу из рук в руки, впрочем, передавал директор. По иронии – совершенно посторонний человек, откуда-то появившийся в нашей школьной жизни в наш последний учебный год и бесследно канувший в историю вслед за нами. Но торжества момента всё это не умаляло.

Рукопожатие, смущённая улыбка и…

А потом мы ещё раз подымались на сцену все вместе. Благодарили школу, учителей, родителей. Шутили – мы ведь были из того поколения, которое не нуждалось в закадровом смехе, чтобы вовремя отреагировать на шутку.

…Ну а после официальной части началась неофициальная. Собственно выпускной вечер. Он проходил в том же поселковском ДК, в помещении Дома учёных.

26 июня 1975 года. Лучший ученик нашего выпуска Эдик Боос (ныне профессор МГУ и член-корреспондент РАН) дарит цветы нашему незабвенному Михаилу Мироновичу Ветрову, последнему классному руководителю.

И вот тут у меня (и у многих, с кем я по этому поводу общался) настаёт какой-то мемуарный провал. Ничем конкретным наш выпускной вечер нам не запомнился. Мы шутили, танцевали, пили, ели, общались, смеялись. Но всё это сохранилось в памяти весьма смутно. И вовсе не из-за официально разрешённого шампанского. А отчего? Старожилы не помнят?

Думаю, что этот туманный коллективный пробел не в последнюю очередь связан с тем пограничным состоянием, в котором все мы пребывали в ту ночь. Огромный груз нервотрёпки выпускных экзаменов остался позади. Напомню непосвящённым, что в те годы наша передовая педагогическая мысль ещё не дотумкалась до того, что выпускные экзамены можно вообще не сдавать, а заменить какими-нибудь лотерейным ЕГЭ или ЕНТ. Так что предшествовавший месяц был достойным финалом всего нашего десятилетнего обучения в средней школе: нам пришлось сдавать 7—8 серьёзных экзаменов.

26 июня 1975 года. Цветы для Иды Алексеевны Кислицкой – выпускающей параллельного класса "б".

А впереди маячил ещё более ответственный период экзаменов вступительных. И расслабиться полностью, хотя всем и хотелось, но вряд кому-то до конца удалось.

Единственный момент, который запомнился всем, – это встреча рассвета. Последний момент, в котором мы, все одноклассники, были вместе. И с нами был наш несравненный Михаил Миронович Ветров , классный руководитель – суховатый, но самозабвенно влюблённый в школу и свой предмет учитель физики, «педагог старой формации».

Лето 1975-го. Прощальное фото с любимой учительницей – Татьяной Андреевной Черняевой. Стоят: Лена Павлова, Света Ильина, Т. А., Лена Жукова, Маша Басина, Тома Биттибаева. Сидят: Ира Баркалова, Катя Косяк, Саня Околович, Оля Шаблицкая, Вика Генкина. Лежат: Серёга Возовиков и я. Через несколько дней все мы разъедемся по разным городам Союза – начинать новую жизнь.

Встречать рассвет мы отправились за околицу посёлка. И летнее солнце оправдало возложенную на него ответственность. Выплыло из-за горизонта во всей своей чарующей красе.

Наверное, феерическое зрелище можно было наблюдать в это утро из космоса, с какого-нибудь спутника-шпиона. По линии терминатора, в первых лучах утреннего солнца, на нашей 1/6 части планеты распускались тут и там в рассветном тумане живые чёрно-белые цветочки, составленные из счастливых и растерянных молодых людей – девочек в белых платьях и парней в тёмных костюмах.

Но вся эта неформальная часть осталось «за кадром». Последние снимки нашего выпускного вечера были сделаны тогда, когда все мы, уже аттестованные и обременённые средним образованием, вышли из зала на крыльцо Дома культуры. Уже не школьники. Но ещё не…

Через несколько дней мы разъехались по огромной стране – кто куда. И хотя никогда не забывали друг о друге, но никогда больше и не собирались вместе.

…То, насколько беспощадно Время, лучше всего ощущается на собственном примере. Увы…

Вот уже почти и полвека утекло с того момента, как началась для меня и моих однокашников долгожданная «взрослая жизнь». Спокойная, сильная, свободная и… бесконечная! Так каждому из нас тогда мнилось. И кажется, что было это так недавно: чуть-чуть отмотать всё вспять – и вот оно, как перед глазами, то напряжённо-счастливейшее лето 1975-го.

Но в том-то и состоит невыразимая печаль бытия: ничего никуда в жизни не отматывается. Как кто прожил, с тем тот и останется…

А тем временем, «лето пионерское» сменялось в жизни на «лето студенческое». Которое не обходилось без массового нашествия на страну задорных «зелёных человечков». Молодые люди в форме «бойцов ССО» мелькали по Советскому Союзу повсеместно. И не только мелькали – многим из того, что выстроили в те годы стройотрядовцы, например, в Казахстане, успешно пользуются до сих пор.

…Ныне нет-нет да и заговорят в СМИ о «возрождении ССО». Зазвучат абстрактные тезисы о некоем «подъёме» и бодрые рапорты о «новой жизни» в движении студенческих строительных отрядов. При этом «телевизионная картинка», как правило, сводится к показу молодых людей в красивых форменных куртках, которые как-то неумело, явно стараясь не замарать рук и своей новенькой формы, сажают деревья или собирают мусор (разбросанный молодыми людьми без курток). А потом азартно селфятся на фоне своих трудовых свершений.

1984 год. Алма-Ата. Всесоюзный слёт ССО.

Те, кто помнит настоящие ССО советских времён, глядят на современных бойцов со снисходительной улыбкой. И на то есть основания. И не перевелись ещё те богатыри, которым есть что вспомнить из собственной молодости.

Напомню, что именно Казахстан сыграл определяющую роль в движении студенческих стройотрядов. Недаром действие культовой киноленты 1976 года «Моя любовь на третьем курсе» разворачивалась в целинной республике и была отснята на «Казахфильме». В основу сюжета была положена пьеса известного драматурга Михаила Шатрова «Лошадь Пржевальского», но подлинную славу фильму принесли песни Пахмутовой-Добронравова