Иосиф Гальперин - Отдел расследований. Фрагменты политической истории 1990-2020-х годов

…правдой и ложью

Сразу, еще в Москве я услышал версию о том, что это было как бы восстание ингушей против федералов. Они, мол, сочувствуют народно-освободительной борьбе чеченцев, возмущены участившимися исчезновениями молодых людей, которых похищают неизвестные в камуфляжной форме и масках, потому и поднялись на месть. Эту версию поддерживали и сами нападавшие, говорившие, что пришли мстить ментам за притеснения и пытки. Но все оказалось гораздо хитрее.

Во-первых, при Дудаеве провозглашался лозунг: «Татары – в Казань, русские – в Рязань, ингуши – в Назрань!» – так что ни о каком первоначальном вайнахском сочувствии речи нет. Тем более что ингуши присоединились к России добровольно 235 лет назад и в 1992 году вышли из насильственной унии Чечено-Ингушской республики с облегчением. Да, у Масхадова был свой кабинет в Назрани во время первой войны, да, Ингушетия приняла за время военной кампании беженцев больше, чем было своих жителей. Но теперь палаточные лагеря остались только для своих, ингушских беженцев из Северной Осетии. Немногие оставшиеся чеченцы пытаются интегрироваться в жизнь соседней республики. Чем, конечно недовольны те чеченские командиры, которые видели в Ингушетии прочный войсковой тыл.

Во-вторых, нападение было разработано по всем правилам советского партизанского искусства. Представьте, что на основании того, что нападавшие кричали «Хенде хох!», было бы вынесено суждение, что на немцев напал отряд немецких мстителей. Что из того, что говорили по-ингушски? Даже если считать, что на пленке, имеющейся у контрразведчиков, чеченские полевые командиры просто так разглядывают карту Ингушетии, даже если не верить радиоперехватам и письмам на иностранных языках, куда деть факт вторжения подготовленных и хорошо вооруженных сотен людей на грузовиках? Которые потом погрузили своих погибших на «газели» и растворились. После чего в соседних Кабардино-Балкарии и Чечне были найдены свежие безымянные могилы. Кстати, девять трупов, которых несколько дней не могли опознать, оказались погибшими боевиками. На некоторых из них родственники пытались выписать компенсацию, как на жертвы.

Фальшиво звучит и мотив мести. Ведь в последние месяцы похищали и пытали нескольких жителей республики, если верить правозащитникам и разговорам на базаре (без иронии, восточный базар – дело точное), не милиционеры, а разного вида спецназовцы. Убивали же милиционеров. Просто хотели показать силу, расширить зону своего влияния. Убивали не слишком подкованные и разбирающиеся в «красных корочках» киллеры – так погибли тренер, мельник, почтальон, но был отпущен с миром борец с наркоманами.

Кстати о наркоманах. Главный врач психоневрологического диспансера Ахмет Боров говорит, что нападавшие ударили первым делом по регистратуре из гранатометов. Кому-то хотелось уничтожить следы лечения? Однако в любом случае, повторяю, самодеятельность местных жителей не могла быть основой столь серьезной операции.

Сложнее с нападением на мечеть. Боевики вошли в храм в грязных сапогах, были в масках, но во время разговора сняли их, один оказался рыжебородым. По словам сторожа Шамсутдина, требовали «микрофоны», а не получив их, постреляли по стенам. Казалось бы, явные неверные. Но разъяснение местных жителей по-другому расставило акценты. Боевики требовали выдать подслушивающую аппаратуру, вроде бы установленную властями в мечети, вроде бы построенной на деньги наркобарона. В любом случае, после этого муфтий Ингушетии ушел в отставку, а на встрече со старейшинами Мурат Зязиков призвал духовных авторитетов к сотрудничеству.

В качестве внутренней причины июньских событий некорректен и вариант роста исламистского самосознания. Так называемый «ингушский джамаат» не настолько авторитетен и силен, чтобы поднять сотни обученных людей. Вообще ингуши ислам приняли поздно, ранее у них было христианство, до середины девятнадцатого века они были практически язычниками, поклонялись своим богам на горе, которая теперь находится в соседней республике. Ислам они исповедуют в традициях суннитских суфиев, ваххабизм может быть только искусственно занесенным. Из тех исламистских центров, которые так долго в пику империалистам поддерживала советская власть, а потом в пику Советам – американцы. Вот они и получили 11 сентября, а мы – Чечню. Десять лет, по данным разведки, мы воевали сами с собой… Кстати, чтимого в Чечне Шамиля ингуши в свое время не признали и в войне с ним приняли сторону русских.

Мозаика деталей подтверждает оценку того же Зязикова, что напал «преступный интернационал». Среди 24 задержанных оказался и Владимир Махнычев, русский житель Кабардино-Балкарии, под влиянием отчима-чеченца принявший ислам. Утверждает, что стрелять из гранатомета его заставили. Чеченских и «славянских» снайперш, которых по традициям кавказской войны заметили очевидцы, в рейд повел не страх, а профессия. А многих других непрофессионалов купили задешево – за сотню долларов. Впрочем, в селе, несмотря на московские цены на базарах, на эти деньги можно прожить месяц. Известно, сколько стоит заложить фугас, сколько было обещано за участие в налете. Известно, что и командовавший налетом Доку Умаров имеет связи в Ингушетии, и ночные перестрелки в Назрани – не в новинку, недаром обыватели сначала решили, что стреляют спецназовцы, ликвидирующие очередную «лежку» боевиков.

Получается, все же, что «контртеррористическая операция» уже давно пришла в Ингушетию и стала теперь и ее внутренним делом. Тем более непонятна медлительность в предупреждении налета и в преследовании его участников. Но кроме этого, волнует и страусиная политика соседей по региону, федерального центра. Северная Осетия, Кабардино-Балкария и даже Чечня (устами Рамзана Кадырова) поспешили заявить, что с их территории налетчики не вторгались. Следствие еще не объявило свои выводы, но Борис Корнаухов довольно многозначительно сказал мне, что его группа знает, с каких трех сторон вошли боевики.

Соседям выгодно говорить, что террористы – местные, ингушским властям – что пришлые, защитникам права на самоопределение – что это был взрыв сочувствия, правозащитникам – взрыв негодования. Никто не хочет затрагивать национальные и конфессиональные противоречия, но все о них знают, хотя бы отрицая их. Лучше остальных сказал сторож Шамсутдин, чей сын получил в ту ночь 33 осколка от гранаты: «Я не знаю, какой они были национальности, потому что бандиты – не люди». Клубок проблем заставляет всех говорить о заговоре, искать заказчиков-финансистов не только за пределами страны и республики. И вообще связывать налет с любыми событиями на Кавказе.