Виктор Котомкин - Факты минувшего дня глазами советского инженера

Но, сначала была армия. В институте мы проходили обучение на военной кафедре. Наша воинская специальность – дальняя связь. Обучение проводилось один день в неделю, который был заполнен с утра до вечера. Девочкам повезло, для них это был дополнительный выходной. Обучались мы теории, изучали средства радио и проводной связи. Были и практические занятия «в поле», включая имитацию работы в условиях боевых действий. Не обходилось и без шагистики на плацу. Очень полезным для многих оказалось обучение вождению и получение водительских прав. По окончании института мы были направлены на военные сборы, которые проходили в Гомеле, в резервном полку связи Ставки Главного Командования. Там мы приняли присягу, а по окончании сборов получили звания лейтенантов. Многие выпускники были направлены в армию, и были обязаны прослужить офицерами связи в течение двух лет. Некоторым это понравилось, поскольку содержание офицера было значительно лучше, чем инженера. В те годы профессия инженера по промышленной теплоэнергетике была очень востребована промышленностью, поэтому нас от службы освободили. Мы все разъехались по тем городам, куда получили направление.

Мои институтские друзья смогли устроиться так, как им хотелось. Все начали работать по специальности, полученной в институте. Но, в последующие годы многие были вынуждены сменить профессию, некоторые из них перешли в строительство. Это обычное дело, жизнь расставляет всё по своим местам. Владимир Уханов после многих лет работы в энергетике перешёл в крупную компанию, занимавшуюся строительством объектов железнодорожных коммуникаций. И за свой труд заслуженно получил звание «Почётного железнодорожника». У других ребят из комнаты тоже со временем сменились профессии. Наше базовое образование позволяло хорошо чувствовать себя в смежных профессиях. Весь трудовой путь пройти в энергетике удалось только мне, одному из нашей комнаты. При этом несколько раз менялась сфера деятельности в рамках полученного базового образования.

Я очень благодарен всем преподавателям института, которые дали нам прочные знания и хорошо подготовили к будущей профессиональной деятельности. Сама система обучения, совмещавшая лекции, семинары, научную работу и прохождение практики на производстве, способствовала хорошей подготовке к практической работе в избранной специальности. ИЭИ в отличие от Московского Энергетического Института готовил кадры энергетиков для всей страны. Даже, работая на крайнем Севере, я встречал много выпускников нашего института. Они работали в Кировске, Апатитах, Полярных Зорях, Мурманске, Петрозаводске, Костомукше и многих других городах. В 1992 году ИЭИ получил статус государственного технического университета. В рейтинге среди 447 технических университетов он находится на 41 месте. В 2014 году агентство «Эксперт РА», включило ВУЗ в список лучших высших учебных заведений Содружества Независимых Государств.

Многое изменилось в 90-е годы после разрушения «реформаторами» промышленного потенциала страны. На одной из конференций в Москве я неожиданно встретил своего бывшего преподавателя Борисова. Он уже в течение многих лет преподавал в Московском Энергетическом Институте. Борис Георгиевич с горечью сообщил, что многие способные ребята, окончившие институт с хорошими оценками и с красными дипломами, не могли найти работу по профессии. В массовом порядке, благодаря хорошим навыкам работы с компьютером, они устраивались на работу в банковскую сферу. В эти годы многие молодые преподаватели ВУЗов и учёные были вынуждены из-за низких зарплат уволиться из учебных и научных учреждений. Образовался огромный возрастной разрыв. Сохранилась старшая, пенсионная или почти пенсионная группа, научных работников. А следом образовался огромный вакуум и почти полное отсутствие тридцати и сорокалетних сотрудников. Естественно, это не лучшим образом отразилось на научной деятельности и подготовке инженеров. Подавляющее большинство ВУЗов потеряли связи с производством и не могут обеспечить студентам прохождение производственных практик. А отмена распределений по специальности и введение платного обучения ещё в большей степени ухудшили качество инженерных кадров. Впрочем, это касается и других профессий. Печально.

После прохождения воинских сборов и получения звания лейтенанта, в сентябре 1973 года мы с женой приехали по моему направлению, в Белгород. Это было время наивысшего расцвета Котлостроительного завода. Он начал строиться перед войной, а к семидесятым годам стал градообразующим предприятием. Завод строил жильё, детские сады, Дворец культуры, превращая областной центр в современный благоустроенный город. В его цехах и подразделениях работало около 17 тысяч человек. Сплошным потоком с конвейера сходили котлы, трубопроводы, товары народного потребления и даже специальная продукция, идущая на нужды обороны страны. Завод был одним из крупнейших заводов Министерства тяжёлого транспортного и энергетического машиностроения. Предприятие специализировалось на выпуске котлов малой и средней мощностей. В производстве специальных трубопроводов это был ведущий завод страны. На нём изготавливались трубопроводные системы для всех атомных электростанций СССР и на экспорт. В производстве внедрялись самые современные разработки отечественной науки и техники.

От работы в отделе главного энергетика я отказался и решил работать мастером котельной. Она была довольно мощной и снабжала теплом и горячей водой не только производственные корпуса, но и прилегающий к заводу жилой район. В котельной были паровые котлы двух модификаций и мощные водогрейные котлы. Основным видом топлива был газ. Но имелось и мазутное хозяйство, необходимое для работы в сильные морозы, при падении давления газа в сети. Никакой раскачки и стажировки у меня не было. Начальником котельной был молодой парень В. П. Бардин, на четыре года старше меня. Со мной он не нянчился, в первый же рабочий день представил меня бригаде слесарей и поручил конкретную работу по организации ремонта сетевого бойлера (сосуд, работающий под высоким давлением). В детстве так учили плавать старшие пацаны, сбросив меня на глубину. Тогда пришлось выплывать. В этот раз ситуация была безопасней, но тоже экстремальной.

Для многих начинающих инженеров, пришедших на производство, сразу начинаются проблемы, связанные с тем, что приходится заниматься не тем, чему учили (выполнению расчётов и чертежей), а совсем другими задачами. Молодой инженер, как правило, впервые вживую видит то оборудование, с которым был знаком в институте только по картинкам и чертежам. На производстве нужно понимать его устройство в деталях, знать правила эксплуатации и выполнения ремонтных работ, порядок выведения оборудования в ремонт и ввода в эксплуатацию, а также правила техники безопасности. В машинном зале меня встретили не «знакомые интеллигенты»: кульман, ватман и рейсфедер. С их помощью я выполнил множество курсовых проектов и дипломную работу. Передо мной были труженики в спецовках, с комплектом инструментов и сварочным агрегатом. Нужно было понимать, какие распоряжения отдавать рабочим, и стараться не выглядеть идиотом. Сначала было не просто добиться уважения работников, годившихся мне в отцы. Но я довольно быстро вошёл в курс дела. Многолетний опыт работы слесарем и пребывания в рабочих коллективах оказались очень полезными, также как и работа на ТЭЦ во время студенческой практики в Туле. Там я был членом бригады, и каждое утро получал распоряжение мастера на выполнение конкретного вида работ. Теперь это стало моей ответственностью. С текущей работой я довольно быстро начал справляться. А вскоре мои технические новшества были приняты бригадой и помогли добиться уважительного отношения. Пригодились мне навыки изобретательности, полученные в детстве и хорошие знания, приобретённые в институте. Практически сразу я решил многолетнюю проблему, доставлявшую много хлопот слесарям. В котельную вагонами привозили каменную соль. Она нужна для умягчения воды, подающейся в котлы. Два вагона соли выгружали на улице над солевой ямой. Часть этой соли падала в яму, растворялась водой и направлялась на химводоочистку. А основная масса слипалась в огромную каменную глыбу, которую слесари долгие недели долбили отбойными молотками, чтобы скинуть вниз. Работа была шумная и бестолковая. Продолжалась она десятилетия, все к этому привыкли и считали, что так и надо. Посмотрев на этот «мартышкин труд», я придумал решение проблемы. По моему заданию из длинной тонкой трубки сделали «водяной нож». Вдоль трубки насверлили множество мелких отверстий, один конец заглушили, а второй подключили к шлангу с водой. Эта трубка укладывалась на солевую гору сверху, и в неё подавалась вода, которая быстро прорезала толщу соли насквозь. После первого прореза трубка перемещалась на пару метров под углом, пропиливала вторую плоскость, и большой кусок соли падал в яму. Вся огромная солевая куча оказывалась в яме с водой через несколько минут. Крайне не любимое рабочими ежедневное занятие по долблению соли осталось в прошлом. После этого я оптимизировал конденсатное хозяйство котельной, существенно снизив тепловые потери с «пролётным» паром. В институте был очень хороший преподаватель по конденсатному хозяйству В. В. Масленников. И эту тему я освоил отлично. Позже я неоднократно убеждался в том, что мне дали отличное инженерное образование. Бардин помог мне встретиться с начальником котельной ТЭЦ, который подарил мне хорошую брошюру, пригодившуюся при выполнении расчётов. Эти и другие технические решения позволили мне получить звание «Лучший молодой рационализатор завода». Первый год работы мастером котельной дал мне хорошие практические навыки. Я вплотную ознакомился с газовым хозяйством, со всем оборудованием котельной и правилами его эксплуатации. Периодически котельную посещал инспектор котлонадзора, проверяя общее состояние котельной и принимая в эксплуатацию оборудование, прошедшее капитальный ремонт. Требования были строгими, проверки тщательными. Были свои особенности проверки газового оборудования. Все сварные швы котлов и сосудов, работающих под давлением, предварительно проверялись ультразвуком заводскими дефектоскопистами. Этот опыт взаимоотношений очень пригодился позже. Здесь я ещё раз столкнулся с осуждённым человеком. Он отбывал «химию» (условное осуждение) и был направлен отрабатывать на наш завод сварщиком. Я поручил ему сварить несколько труб небольшого диаметра в тоннеле, где было темновато, и решил посмотреть на его работу. Ему это, похоже, не понравилось, он попросил принести переноску для подсветки. Я вернулся через несколько минут и спросил, почему он не работает. Он предложил взглянуть на трубы. Швы были сделаны очень быстро и так качественно, что я сначала не заметил, что задание уже выполнено. Сварщик был высочайшей квалификации.