Константин Нивников - Чингисхан. Как был создан миф

Таким образом, найдя Нил и Египет на северо-западе Индостана, мы тут же находим объяснения многим фрагментам из работ древних авторов, и убеждаемся, что никаких противоречий в этих работах нет. Непонимание историками этих фрагментов, связано с неправильной локализацией ими географических объектов. Ниже в разделе «Об „ошибках“ в работах древних авторов», будет показано, что обвинения в незнании географии, которые современные историки предъявляют древним авторам, совершенно беспочвенны. Повторю, ошибок, имеющих отношение к географии, в работах древних авторов совсем немного, ошибаются нынешние историки.

Вавилон. Главная ошибка Н. А. Морозова

Здесь нельзя не привести цитату из 10 тома работы Н. А. Морозова «Миражи исторических пустынь между Тигром и Евфратом. Клинопись», [51]. Сразу же возникает масса вопросов историкам, вопросов очень понятных, и главный из них, как можно было найти знаменитые Вавилон, Междуречье, Сузы там, где их никогда не было и быть не могло. Но спустя уже столетие после того, как эти вопросы были заданы, ответа не последовало. Проще не замечать такие неудобыне вопросы, что историки делают постоянно: «…С тех пор страна эта стала доступна для европейцев и побывали там многие ученые экспедиции. Но все их расспросы и розыски оказались бесплодными. Ничего Вавилонского там не было. Вместо предполагаемой Вавилонии там оказалась равнина Ирак-Араби, вместо древней Мидии (о которой там никто не слыхал) оказался ИракАджелы со столицей персидского шаха Тегераном к югу от Каспийского моря. Да и о самой своей Персии ее собственный шах узнал только из европейских книг после возникновения книгопечатания, а до тех пор думал, что она называется только арианским царством, иначе говоря – Ираном. Да и бухарский эмир, может быть, даже и в XIX веке нашей эры еще не знал, что его царство выродилось из когда-то могущественной и знаменитой Бактрии, где за две тысячи лет до него пировал будто бы с его предками Александр Македонский.

…Мы обратимся теперь на время к географии, воспользовавшись изложением одного известного европейского историка Востока. «Реки Тигр и Евфрат, – говорит он (по обыкновению современных европейских ученых даже и не упоминая, что Евфрат на своей родине называется Ель-Фара, а после слияния Шат-Эль-Араб), – являются главными артериями этой страны. Громадные массы их воды во время ежегодных разливов превращают в низовьях прибрежные равнины в миазматические болота и оставляют сухой пустыней не покрываемые ими внутренние возвышенности. Летняя температура по временам достигает здесь 66 0 Цельсия, и раскаленный воздух бывает насыщен водяным газом. На всем протяжении между обоими реками очень часто свирепствуют песчаные ураганы, засыпающие одни места и обнажающие другие. Меньшие реки к востоку от Тигра часто пропадают на своем пути или кончаются болотом, а та страна, которой принадлежит название Месопотамия (по-гречески Междуречье) на огромном протяжении представляет пустынную почти безлюдную равнину с каменистой и песчаной почвой. Растительность бедна, а из животных здесь встречаются антилопы, дикие ослы, страусы, тигры и редкое население главным образом из арабов, курдов, сирийцев, армян и турок, и не осталось никаких признаков того, чтоб эта обширная, неспособная к самостоятельной культуре страна, когда-нибудь была богатейшею на протяжении многих тысяч лет». А мы еще прибавим от себя: единственный крупный город ее Багдад (т. е. Богоданный) по своему стратегическому положению никогда не мог иметь значения столицы крупного самостоятельного азиатского государства с владениями, далеко уходящими от реки Тигра, а мог как и теперь быть только складочными пунктами индейских, арабских, персидских и сирийских товаров. Остальные же города, лучшими их которых являются Моссул на севере и, пожалуй, Басра на юге после слияния Тигра с Евфратом еще менее приспособлены для центров военной власти, так как подобно самому Багдаду являются как бы оазисами в стране, лишенной естественных удобных путей сообщения в обе стороны от русла своих больших, но мало ветвистых рек. Знаменитый Геродот, описывающий цветущую культуру этой страны будто бы «За пять веков до Рождества Христова» очевидно никогда в ней не бывал.Рассказ его о том, что между 300 и 4000 лет (до пресловутого Рождества Христова) тут была наивысшая на всем земном шаре культура, что «миазматические болота» были осушены и гигантская сложная сеть искусственных каналов (ни малейших следов которой теперь нет) разносила плодородие по всей стране и что ряд сухопутных и водных путей сообщения соединял эту область с отдаленными странами, – такая же волшебная сказка, как и все другие о «чудесах Востока», написанные в то время, когда он был еще недоступен для европейцев. Серьезному человеку, особенно знакомому с ученьем Маркса о трудовой ценности произведений человеческих рук и с ученьем современных физиков об энергическом эквиваленте всякой работы, смешно, взглянув на географическую карту Азии, читать об этой местности такие выражения: «торговые пути, удовлетворявшие в то же время и стратегическим целям, были проложены (за три тысячи-то лет до „Рождества Христова“! ) отсюда по всем направлениям: в Бактрию, Бухару и Мидию (Иран), в Аравию, Персию, Индию, Армению, Переднюю Азию и т. д. „Богатства, стекавшиеся сюда, – говорит один известный немецкий ученый, – были так велики, что в конце концов потопили и саму империю“ … Как будто товары – дождевая вода, текущая с неба, а не предмет, требующий обратного эквивалента в места своего производства! – невольно восклицаем мы, – и кроме того, если береговые полосы Тигра и Ель-Фара (Евфрата) богатели исключительно потому, что эти реки были торговыми посредниками между соединяемыми ими отдаленными странами, то всякая война мгновенно прекращавшая торговлю, была гибелью для жителей… „Главным городом обширной империи Дария, – говорят нам, – были великолепные Сузы (ТС. в переводе просто Светлый Город), – средоточие блестящего двора, город аллей, вроде Парижа, соединенный с отдаленнейшими пунктами государства системой сухопутных дорог и судоходных каналов“. А когда вы спросите, где же был этот „светлый город аллей“, вам отвечают, что он исчез, как зарница. Как жалкие остатки этого светлого города Аллей, этого Иранского Парижа, вам указывают на ничтожные развалины Арабистана, страны с редким населениемвследствие того, что она большею частью пустыня, покрывающаяся зимой болотами. Даже и лучший из ее городов ничтожный Дизфул расположен стратегически и экономически удобнее того места, где вам показывают (к югу от него) место бывших Суз на несудоходной речке, теряющейся в обширных непроходных болотах к востоку от нижнего течения Эль-Фары (то бишь – Евфрата). И никаких признаков того, что область тянущаяся на сотню километров во все стороны от этого безотрадного места была когда-нибудь культурной, не найдет тут человек, знакомый с геологией. Только сумасшедший выбрал бы своей столицей на горе себе эту местность и только полный невежда в географии мог поместить сюда столицу обширной Азиатской империи. Все это фантастичнейший из мифов, а следовательно и сам древний Дарий списан с какого-нибудь из более новых властелинов и сослан в этот уголок, чтобы его трудно было разыскать историку-реалисту. И вот, – рассудку вопреки, наперекор стихиям, сюда-то, – говорят нам, присылали сатрапы не только натуральные, но и денежные повинности, хотя денежный рынок может существовать только при повсеместном распространении металлической валютыI. И из этих же самых болот совершил, – говорят нам, – Дарий поход, против кого бы вы думали? Против скифов, т.е. украинцев. Но и этого мало. Отсюда же он подавил, – нам говорят, – восстание малоазиатских греков (еще в минус 500 году). Отсюда же отправил он две военные экспедиции и против европейских греков на неизвестно откуда взятых кораблях, потерпевших, однако (для спасения историков!) крушение у Афона и у марафона (где в минус 490 году его огромную армию уничтожил с незначительным числом греков афинский полководец Мильтиад). Но ведь это уже время крестовых походов! Его наследник Ксеркс 1, имя которого мы только что произвели от греческого слова кесарикос, царский или царственный, думал, – говорят нам, – продолжать из своих Арабистанских болот эти стратегически и экономически немыслимые экспедиции, но потерпев поражение при Саламине, благоразумно оставил свои фантазии и окончил свои дни спокойно в своих болотах среди лягушек».