Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 1

Штюрмер . – Только одна Вырубова.

Соколов . – Других лиц вы не знаете? Не знаете ли кого-нибудь из статс-дам?

Штюрмер . – Нет.

Соколов . – Вам известна фамилия Ден?

Штюрмер . – Нет.

Соколов . – Фрейлина или статс-дама Буксгевден?

Штюрмер . – Она фрейлина, дочь нашего посланника в Дании, очень симпатичная, милая женщина.

Соколов . – Она принадлежала к числу лиц, которые влияли на политические воззрения молодой императрицы?

Штюрмер . – Нет, эта совсем другого характера.

Соколов . – А кто же из деятелей другого характера, характера г-жи Вырубовой?

Штюрмер . – Г-жа Вырубова была к ней очень расположена. Так как Вырубова очень добрая женщина, то я допускаю и теперь, что она могла о многом просить. Во всяком случае дружба тут была, это мне известно, а из мужчин я никого не знаю. На ближайших я могу указать на Буксгевдена. [*] Стран. 261, сн. 12 стр.: «на Буксгевдена», надо : «на Буксгевден». Штюрмер, конечно, говорит, говорит о фрейлине С.К. Буксгевден (см. указат.), так как никто из мужчин Буксгевден ко двору особо близок не был.

Соколов . – Вам не приходилось обращаться к Вырубовой, чтобы подготовить тот или другой вопрос?

Штюрмер . – Нет, нет, я получал указания, что сделать. Я не знаю, какое впечатление вы вынесли, но во всяком случае я свое знамя служебное держал высоко и никогда не делал ничего против закона.

Соколов . – Я не говорю, что против закона. Вы делали в пределах возможности. Вы, в качестве министра иностранных дел, министра внутренних дел и председателя Совета Министров, могли быть заинтересованы, чтобы тот или другой ваш государственный проект встретил бы сочувствие в Царском Селе.

Штюрмер . – Как можно обращаться к дамам. В дела государственные дамы не вмешивались, что же дамы понимают в государственных делах?

Соколов . – Вам приходилось с молодой императрицей говорить о государственных делах?

Штюрмер . – Очень часто.

Соколов . – Вы не можете сказать, на какие более серьезные государственные темы вам приходилось беседовать с молодой императрицей?

Штюрмер . – Я могу указать, например, на такой разговор. Государыню посещали поляки, часто в последнее время, осенью, перед тем временем, когда была речь о том, чтобы поляки получили то, что они просят. Они составляли списки, и тут раз был разговор об этом потому, что я приехал после того, как вышел один из поляков. И тут поневоле пришлось говорить на эту тему.

Соколов . – Что же вы говорили и что говорила императрица?

Штюрмер . – Я говорил, что моя политика, моя система такая, что как угодно будет, – вопрос еще не разработан, – надо пригласить особую комиссию, которая работает под председательством, кажется, Горемыкина. Моя теория была такая. Поляки желали, чтобы было объявлено, что им дается, и как можно скорей. Мой разговор был такой, что им будет объявлено, они получат, потому что оставить поляков так, как они есть, нельзя; но мое глубокое убеждение, что теперь этого нельзя делать, надо, чтобы русский народ раньше знал, что можно России дать, когда все бесчисленные жертвы будут закончены, что он получит.

Соколов . – Правильно ли я вас понимаю? Вы сказали, что прежде, чем будет известно, что получит русский народ…

Штюрмер . – Нельзя сказать, что можно дать полякам.

Соколов . – А что, вы думали, русский народ может получить?

Штюрмер . – Проливы.

Соколов . – Нет, вы сказали внутри. Вы это считали внутренним вопросом?

Штюрмер . – Я на это обращал все свое внимание.

Соколов . – А императрица что говорила по этому вопросу?

Штюрмер . – Государыня была согласна.

Соколов . – Она сочувствовала полякам и этому настроению или нет?

Штюрмер . – Я заметил, что нет. Извините, это мое личное впечатление.

Соколов . – Какие поляки, какие общественные деятели обращались к ней?

Штюрмер . – Я встретил там выходящим Велепольского. У меня был Велепольский и член Государственной Думы Гарусевич.

Соколов . – Затем, какие еще вопросы были?

Штюрмер . – Очень часто приходилось беседовать с государыней по текущим вопросам. Простите, может быть я вспомню потом. Позвольте мне сказать относительно того, какие другие секретные поручения мне государыня давала. Например, одно дело – это Ржевского, другие – переговорить с тем, переговорить с тем или другим о предстоящих сменах, – таких секретных поручений было много.

Соколов . – Мы к этому вернемся. Я бы хотел, чтобы вы продолжали о разговорах ваших с молодой императрицей на государственные темы.

Штюрмер . – Я может быть потом вспомню и скажу, только, извините меня, я не могу так сказать.

Соколов . – Но не можете ли вы так сказать. Я не знаю, конечно, ваших бесед, и я могу только в такой форме предлагать вам вопросы. Можете ли вы, на основании ваших бесед с императрицей, характеризовать систему ее политических воззрений: как она относилась к внешней политике, к внутренним вопросам, каких взглядов она держалась по отношению к нашим союзникам, к неприятелю, к внутренним реформам?

Штюрмер . – По отношению, например, внешней политики – самая твердая дружба с Англией, самые твердые отношения. Затем, кроме полного согласия и единодушия, я ничего не слыхал и не видал от нее. Разговоры по поводу взятия Эрзерума были в самом оптимистическом тоне.

Соколов . – В отношениях ее к Германии – находила она нужным скорейшее заключение мира?

Штюрмер . – Если кто-нибудь это утверждает, то я говорю – никогда ничего подобного не было. Это было такое презрение к Вильгельму, какое я редко от кого слышал, именно скажу презрение, иного ничего не было. Еще о чем вы меня спросили?

Соколов . – Отношение ее к Франции?

Штюрмер . – К Франции самое хорошее отношение. Она может быть была более довольна присоединением Румынии, чем это заслуживает.

Соколов . – А отношения ее к вопросам внутренней русской жизни?

Штюрмер . – Спорадически. Ее, например, возмущало, с точки зрения бедных людей, что повысили таксу на трамвай. Государь мне сказал, что, насколько для бедных рабочих людей, которые ездят, такое повышение не отвечает их средствам, надо сделать все возможное. Я помню, что я вызывал градоначальника и говорил с ним на эту тему. Потом она очень интересовалась снабжением Москвы. В Москве оказалось, что муки совсем нет. Она обратила на это особое внимание.

Соколов . – Теперь отношение ее к Государственной Думе.

Штюрмер . – Я никогда не слыхал ни одного дурного слова.

Соколов . – Вам приходилось беседовать по вопросу о том, что члены Государственной Думы отрицательно относятся к действиям правительства?