Всеволод Крестовский - В дальних водах и странах. т. 2

В три четверти одиннадцатого часа утра императорские принцы прибыли на фрегат "Князь Пожарский", где были встречены начальствующим эскадрой, контр-адмиралом бароном Штакельбергом, флаг-капитаном А. П. Новосильским и командиром фрегата П. П. Тыртовым. Офицеры, гардемарины, кондукторы и команда судна были выстроены на верхней палубе. Пройдя в нижнюю палубу, где помещается батарея, их высочества пожелали видеть артиллерийское ученье. Тотчас же была устроена тревога, и через 2 1 / 4 минуты массивные орудия фрегата были уже вполне готовы к бою. Сделано было несколько поворотов батареи под значительными углами для стрельбы в разных направлениях, менялась наводка, показан был прием пальбы залпами, и все это производилось быстро, отчетливо, в полном порядке, как и следовало, впрочем, ожидать от такой молодецкой команды. После кратковременного отдыха в помещении командира судна, принцы отправились на фрегат "Минин". Когда катера отвалили от борта на должное расстояние, на грот-мачте "Князя Пожарского" был поднят японский флаг, а люди, посланные по реям, троекратно прокричали "ура", после чего был отдан салют двадцатью одним выстрелом.

На "Минине" командир судна, капитан 1-го ранга Назимов 1-й, показал высоким посетителям все внутреннее устройство фрегата, после чего на верхней палубе было произведено крюйт-камерное ученье. Отъезд принцев с фрегата сопровождался отданием тех же почестей, что и на "Князе Пожарском".

На крейсере "Африка", куда высокие гости прибыли в полдень, их встретил наш флотский оркестр звуками японского национального гимна, и затем командир судна показал на верхней палубе все минные приспособления и объяснил способ выбрасывания посредством сжатого воздуха уайтхедовских мин из особо приспособленных пушек. Взрыв боевой мины, произведенный с парового катера "Саратова", был очень удачен и доставил гостям великолепное зрелище, когда водяной столб поднялся на значительную высоту, в виде гигантского фонтана, и с грохочущим шумом низвергся в волны. На "Африке" барон Штакельберг предложил гостям завтрак, к которому были приглашены и командиры наших судов. После обычных тостов за микадо и Государя Императора, хозяин, предложив тост за своих высоких гостей, высказал, что русские моряки исполнены признательности правительству и народу Японии за все доброе внимание и истинно дружеское гостеприимство, какое русские встречали в этой стране, как в прежние годы, так и в настоящих обстоятельствах. Принц Арисугава в ответ на это выразил, что Япония ценит дружеское расположение к ней России и что поэтому остается только пожелать, чтоб и на будущие времена узы дружбы между этими странами скреплялись ко взаимному благополучию обоих народов.

В начале третьего часа дня их высочества простились с бароном Штакельбергом и русскими моряками, и наши катера, при обычной в таких случаях церемонии, отвезли их к портовой пристани.

14 февраля.

В семь часов вечера императорские принцы: Арисугава, Хигаси-Фусими, Катасиракава и Фусими с их супругами обедали у нашего посланника. К столу были приглашены: морской министр Еномото с супругой, супруга министра иностранных дел, г-жа Инойе с дочерью, и г. Сузуки, бывший секретарь японской миссии в Лондоне, говорящий по-английски, а из Русских, кроме членов посольства, барон Штакельберг, Новосильский, командиры судов и я. Обед этот, впрочем, не отличался строго официальным характером, в том смысле что не было предлагаемо никаких официальных тостов. Супруги принцев были одеты в придворные японские костюмы, которых роскошь и яркие цвета очень усиливали эффект красиво сервированного стола. В особенности замечательна их официально придворная прическа: это — высоко приподнятое широкое бандо, уходящее за уши и обрамляющее собою лоб и обе стороны лица. Нечто подобное, но только в уменьшенных размерах, носили дамы в Европе во второй половине пятидесятых годов текущего столетия. У иных из придворных дам эта куафюра заканчивается узлом кос на затылке, у других же варьируется тем что будучи на затылке перехвачена какою-то узорчатою перевязкой, свободно падает на спину распущенными, волнистыми волосами. У Японок вообще волосы можно назвать роскошными, и нельзя сказать чтоб эта пышная прическа была не к лицу придворным дамам. Нижний костюм их состоит из очень широких шальвар шелковой материи пунцового цвета; ступни обеих ног продеваются в особые отверстия плотно охватывающие щиколотки; пышные складки падают с талии до полу, совершенно прикрывая собою всю обувь и даже ее носки, а длинные концы шальвар волочатся сзади по земле, что на взгляд представляет подобие наших юбок со шлейфами; но в общем, стоит ли придворная дама на месте, идет ли плавно переступая невидимыми ножками, вам кажется что она и то и другое делает на коленях, — таков именно эффект этого своеобразного нижнего костюма, который, как говорят, для того и предназначен чтобы производить подобное впечатление. Объяснение в том что придворные дамы удостоенные чести являться пред лицом микадо должны показывать вид будто приближаются к нему на коленях. Это требование стародавнего этикета, существующее без малейших изменений со дня его установления еще в глубокой древности. Таким образом, и самый костюм придворных дам составляет точнейшее воспроизведение киотской моды, пережившей, быть может, целое тысячелетие. Верхний костюм их из драгоценных парчовых материй ярких цветов и очень изящного рисунка кроен в роде короткополого кафтана, по колено, с широкими рукавами известными у нас под именем греческих. Грудь и отчасти шея прикрываются бортами легких шелковых киримонов-сорочек (род халатика), и борты эти очень изящно расшиты тонкими узорами. Широкий и пышный придворный костюм не имеет, за исключением киримона-сорочки, ничего общего с костюмами горожанок, у которых верхние киримоны очень изящно обрисовывают женские формы, и горожанки, надо отдать им справедливость, умеют с большим, хотя и чисто японским "шиком" (простите это выражение.) носить свои платья, которые отнюдь не мешают проявлению природной грации Японок, ни в их походке, ни в манерах; вам кажется только будто они несколько гнутся корпусом наперед, но это не портит рисунка их фигурок, и обусловливается более всего роскошным турнюром из большого и широкого банта, в какой с особенным искусством завязывается сзади на талии их пояс ( оби ). Должно заметить что туалет женщин высшего сословия не только обозначает их звание и положение в свете, но узорами и вышивками на платьях, а равно и цветом материя должен совпадать со временем года, погодой и флорой различных месяцев. Таково требование национальной моды. В прежние, сравнительно еще весьма недавние годы, этикет требовал чтобы придворные дамы начисто сбривали себе брови и заменяли их двумя короткими и толстыми мазками китайской туши на лбу, пальца на три над глазами; но теперь эта стародавняя мода совершенно оставлена, благодаря чему естественная красота виденных нами принцесс конечно выиграла весьма много. В городском японском костюме присутствовала за обедом одна только гжа Еномото, а в европейских платьях — обе гжи Инойе. В этом отношении, они первые из Японок являются в своей стране нововводительницами европейской моды. Несколько лет тому назад издан был императорский указ повелевавший всем вообще носить европейское платье и за одно уже уничтожавший ремесло женских куаферов, на том де основании что каждая женщина должна сама убирать себе волосы. Гражданские чиновники и вообще служащие на жалованьи от правительства, конечно, должны были безусловно подчиниться этому повелению; но со стороны женщин оно встретило хотя и пассивную, тем не менее упорную и едва ли одолимую оппозицию: они остались верны своему национальному костюму. Единственная уступка европеизму, какая была сделана дамами высшего общества, состояла лишь в том что они решились заменять в некоторых случаях свои сокки и зори французскими туфлями и американскими ботинками; иные даже употребляют теперь парижские перчатки, но и только. Что же до куаферов, то уничтожение их отнюдь не повлияло на изменение характера женской прически: дамы стали только пользоваться для этого услугами женщин-специалисток, которые хотя и не держат куаферных заведений, но ходят из дома в дом по знакомым клиенткам и не имеют пока причин жаловаться на недостаток или убыточность своей практики. Простой народ и большинство горожан точно также не подчинились радикальному указу, и правительство кажется догадалось что действовать в этом случае насильственными мерами не следует, а лучше предоставить разрешение вопроса самому времени. И действительно, говорят что европейский костюм с каждым годом приобретает в городской среде все большее и большее число добровольных сторонников.