Дэвид Ирвинг - Ядерное оружие Третьего рейха. Немецкие физики на службе гитлеровской Германии

Герлах не очень ошибся в прогнозах. В конце войны русские собрали работавших над урановой программой ученых и многих, лучших из них, включая Бевилогуа, Допеля, Гейба, Герца, Фолмера, Вирца, Германа, фон Арденне, Тиссена, Тимофеева, Риля и Цеммера, отправили в Советский Союз. Большинство из них отправились туда добровольно, за хорошую плату. Русские точно знали, кто из ученых для них ценен, а кто не представляет никакой ценности, поскольку его работы уже успели устареть. Как специалист в области добычи и очистки урана, доктор Риль был просто бесценен для русских. Он проработал над советской ядерной программой десять лет.

Русские быстро поняли, что американцы бомбили Ораниенбург для того, чтобы предприятие компании «Auer» не попало в руки союзников с востока. В сопровождении советских офицеров завод осмотрел Риль, который по их замечаниям понял, что тем известна цель налета американской авиации. Вскоре русские обнаружили, что, несмотря на все договоренности между союзниками, американцы вывезли запасы урана из Штассфурта. Видный советский партийный и государственный деятель, организатор тяжелой, металлургической и оборонной промышленности, соратник И.В. Курчатова по атомному проекту А.П. Завенягин заявил об этом в присутствии работавших с ним немецких специалистов. Все, что удалось получить русским в Ораниенбурге, – было несколько тонн очищенного оксида урана. И все же им удалось захватить предприятие компании «Degussa» по выплавке урана, которое, как известно, было эвакуировано в Штадтилм. Кроме того, представителям Советского Союза достался завод в Рейнсберге. Русским достались и оставшиеся на предприятии пять тонн порошка металлического урана и некоторое количество отправленных туда кубиков урана. С этими запасами, а также с 25 тоннами неочищенного оксида урана и другими соединениями этого вещества, изъятыми со складов компании «Auer», Советский Союз начал работать над собственной атомной бомбой [56].

Русские вывезли из институтов кайзера Вильгельма в Далеме ценное оборудование, включая прекрасный линейный ускоритель высокого напряжения, который впоследствии доктор Джулиус видел в советском Центре ядерных исследований в Обнинске. Однако большая часть аппаратуры для проведения физических исследований была просто выброшена за ненадобностью. Эту аппаратуру доктор Гаудсмит видел лично при инспектировании института физики 30 июля. Группа «Alsos» обнаружила, что здание использовалось как штаб американского разведывательного подразделения, сотрудники которого, по выражению Гаудсмита, «очевидно, не представляли себе его ценности». Немногое оставшееся оборудование, а также блоки оксида урана, графита и свинца американцы свалили в дальнем углу сада. В знаменитом институтском бункере Гаудсмит обнаружил прикрытую досками реакторную яму, а также механизм привода радий-бериллиевого источника нейтронов, который позволял погружать этот источник в центр реактора. В головном офисе компании «Auer» Гаудсмит нашел секретаря Риля фрейлейн Блобель. Она рассказала, что русские забрали все документы компании, включая контракты и описания технологических процессов. Она добавила, что теперь вряд ли кто-то увидит самого Риля, поскольку русские забрали с собой и его.

Так закончилась история германского уранового проекта. Риль, Герц, Допель и другие видные немецкие ученые были доставлены в распоряжение ведомства Берии в Москве. Был вывезен в Россию и блестящий ученик профессора Гартека доктор Гейб, автор революционной технологии производства тяжелой воды путем процесса обмена при разных температурах в сульфиде водорода. Однажды он явился в посольство Канады и попросил там политического убежища, сославшись на то, что за него может поручиться канадский профессор Стеси. Медлительные чиновники посольства попросили его прийти на следующий день. Но молодой немец уже не вернулся туда. Через несколько дней его жене были отправлены личные вещи ученого с запиской, что сам он скончался. Не суждено было вернуться назад в Германию и профессору Допелю, тому самому, который в 1942 году вместе с Гейзенбергом впервые добился роста числа нейтронов на немецком урановом реакторе.

Что случилось с остальными? Президент объединения институтов кайзера Вильгельма пережил окончание войны, но ненадолго. Обладая честным и прямолинейным характером, в последние военные годы он все более критически относился к правящему режиму Германии. Однако он считал, что во время, когда его страна борется за выживание, не может идти и речи о каком– либо саботировании ее военных усилий. Теперь же ему пришлось дожить до дней, когда английские солдаты разграбили коллекцию живописи, которую профессор собирал всю жизнь. Профессор Фоглер покончил с собой в близлежащей церкви, приняв яд. Непосредственный руководитель Дибнера в управлении вооружений доктор Ваше погиб в боях за Куммерсдорф в последние дни войны. Судьба профессора Шумана так и осталась неизвестной.

В то время как самые видные представители германской ядерной физики, ничего не зная о том, что же ждет впереди их семьи, их дома и их самих, были отправлены в Париж, один из них все еще оставался на свободе. Не дожидаясь получения разрешения от британской администрации, два офицера миссии «Alsos» приехали за ним в Гамбург. Этим человеком был профессор Пауль Гартек, ученый-холостяк, который при условии предоставления ему необходимых фондов, персонала, материалов и оборудования, несомненно, мог бы создать для Германии атомную бомбу. Американцы буквально похитили его из британской зоны оккупации, усадив на заднем сиденье джипа, за рулем которого находился майор Рассел Фишер.

Не испытывая ни малейшего волнения, Гартек невозмутимо наблюдал за дорогой. Он определил, что путь лежал в Париж. В кителе и берете, с аккуратно постриженными, как у военных, усами, он очень походил на офицера одной из армий союзников. Наблюдая за раскинувшимся перед ним французским сельским пейзажем, Гартек вспоминал обо всем, что случилось после того, как он и Вилли Грот в 1939 году написали то самое письмо в военное ведомство: о берлинских конференциях, нехватке тяжелой воды, проекте ультрацентрифуги, о надеждах, которые вспыхивали подобно молнии, чтобы так же быстро погаснуть. Улицы Парижа были увешаны флагами; в воздухе ощущалось, что наконец-то туда пришла весна. Улицы Парижа, по которым Гартека в маленьком джипе везли туда, где содержались его коллеги, были полны людей. На следующий день там должен был состояться парад. Увидев джип с характерной эмблемой, майором за рулем и таинственным пассажиром на заднем сиденье, толпа разразилась криками приветствия. Гартек приподнялся и отсалютовал толпе, отвечая на приветствия.