Дэвид Вудворд - Тайные рейдеры. Диверсионные операции ВМС Германии

Первая попытка пробиться через льды не удалась. Возле мыса Голотечный попытку было решено прекратить, и «Комету» пришлось вернуться в Маточкин Шар, где команда в две смены получила увольнение на берег. 20 августа дела пошли лучше. Был обнаружен трех-шестибалльный лед – иначе говоря, лед средней толщины. Следуя за ледоколом, «Комет» всего за два часа вышел на открытую воду. После мыса Диксон «Комет» принял другой ледокол – «Ленин», который и провел его через пролив Вилькицкого к мысу Челюскин.

В военном дневнике судна Эйссен написал: «Путешествие через пролив Вилькицкого было великолепным. Голубое небо, неполная луна, полночное солнце – там было все, что угодно, вот только льда не было».

После этого «Ленин» и «Комет» встали рядом, и Эйссен был приглашен на борт русского судна. Он принял приглашение и обнаружил, что Шевелев – второй ледовый лоцман – заболел.

Последовавшую за этим вечеринку Эйссен вытерпел с трудом. Немцы все еще жили по центрально-европейскому времени, в то время как русские – по местному. Это означало, что немецкий капитан приступил к вечеринке с закуской и водкой в шесть часов утра по своим внутренним часам.

Через четыре часа после начала вечеринки суда снова двинулись в путь. В шесть часов вечера сгустился туман, и «Комету» пришлось следовать за ледоколом по сигналам и нефтяному следу, который русские оставляли за собой специально для этой цели.

Еще через пять часов суда вышли в Восточно-Сибирское море, иначе называемое морем Норденшельда или морем Лаптевых, и Эйссен направил лоцманам радиограмму с благодарностью. Русские повернули назад.

Двое суток рейдер спокойно продвигался вперед.

30 августа немцы встретились с новым ледоколом «Каганович». В море снова начал появляться лед, и вскоре уже только от погоды зависело, не придется ли судам поворачивать назад. Разыгрался снежный буран, и «Комет» медленно продвигался сквозь снежную пелену, следуя за прожектором «Кагановича». Ледокол был не виден, только тусклый желтовато-белый диск прожектора едва проглядывал сквозь снег. В это время руль «Комета» доставлял команде постоянные неприятности, и 31 августа удалось пройти всего 61 милю. Как будто дразнясь, немного южнее виднелось зеркало чистой воды, лежащее чуть в стороне от единственного возможного маршрута. В отношении льда эта часть путешествия стала самой тяжелой, однако на следующий день возникли препятствия иного рода. На борт германского судна прибыл начальник Восточной зоны Северного морского пути капитан Мелехов и сообщил, что получил из Москвы приказ вести «Комет» обратно в Европу под предлогом того, что американцы наблюдают за Беринговым проливом, а возле острова Врангеля замечены военные корабли.

Впереди была свободная вода, и Эйссен вежливо, но твердо отказался возвращаться в Европу или хотя бы дожидаться дальнейших консультаций с Москвой. Известно, что незадолго до этого представление русских властей о скором конце войны начало меняться, в основном под влиянием донесений русского посла в Лондоне. Возможно, попытка повернуть «Комет» обратно стала отражением этих изменений.

Эйссен настоял на своем, и после обмена комплиментами русские остались за кормой. Пока «Комет» двигался на восток, капитан снова взялся за обучение и тренировку экипажа. Делать это на глазах русских он не хотел.

Стояла вполне летняя погода с голубым небом и хорошей видимостью. Эйссен мог поздравить себя. Он прошел 3300 миль всего за 23 дня – результат рекордный, – хотя и понимал, что ему очень повезло со льдом, а без ледоколов это путешествие вообще было бы невозможно. Услуги русских обошлись немцам, согласно анализу похода, проведенному SKL, в 950 000 рейхсмарок – примерно 300 000 долларов.

Во время перехода «Комет» превратился из русского «Дежнева» в немецкий «Донау». Теперь же, когда русские исчезли из поля зрения, он вновь превратился в «Дежнев». Одновременно водолазы приводили в порядок поврежденный руль.

10 сентября «Комет» вышел в Тихий океан и был встречен штормом, за которым, всего через несколько дней, последовал тайфун. Маленький корабль хорошо выдержал капризы погоды. Он направлялся к японскому острову Айлинглап, где в 1914 году, когда остров был германский, Шпее скрывался от кораблей союзников.

По пути туда на рейдере несколько раз объявляли боевую тревогу, но замеченные суда всякий раз оказывались японскими торговцами или траулерами. Подойдя к Айлинглапу, «Комет» получил приказ встретиться с «Орионом», но местом встречи был назначен не Айлинглап, а Ламутрик. Точка встречи была перенесена, так как танкер «Везер», который должен был доставить двум рейдерам припасы из Мансанильо в Мексике, был захвачен 26 сентября канадским вооруженным торговым крейсером «Принц Роберт», и немцы опасались, что капитан танкера не сумел уничтожить секретные бумаги.

До назначенной даты встречи оставалось еще некоторое время, и рейдер продолжал двигаться на юго-восток. Он прошел между Новой Гвинеей и Соломоновыми островами, высматривая суда, курсирующие между Дальним Востоком, Сиднеем и Новой Зеландией.

Повернув затем назад, рейдер 14 октября подошел к Ламутрику, где дозаправился с «Кумберленда». Теперь ему должно было хватить топлива до июля.

После этого Эйссен и Вейхер, капитан «Ориона», вместе с «Кумберлендом» двинулись в совместный поход. Эйссен был угнетен – его корабль провел в море пять месяцев, так ни разу и не увидев противника. Несмотря на то что в район операций он вышел всего два месяца назад, в своем военном дневнике он признался, что дела обстоят «тем не менее весьма грустно».

Поход этих трех судов был уже описан в той главе книги, где говорится об «Орионе». Команда разошлась 22 декабря, а на следующий день Эйссен планировал нападение на Рабаул с помощью небольшого быстрого катера, стоявшего на палубе «Комета». Однако у катера сломался двигатель, и от этого плана пришлось отказаться.

Расстроенный Эйссен вернулся к Науру. 27 декабря он подошел к острову и оповестил местного администратора:

«Я буду стрелять не думая [sic], если вы воспользуетесь радиопередатчиком. Если вы не воспользуетесь передатчиком, я только разрушу ваш фосфатный пирс, нефтяные танки за ним и лихтеры. Немедленно эвакуируйте этот район, уменьшите число жертв. Если вы не воспользуетесь передатчиком, ваша станция не пострадает».

Вскоре после этого рейдер начал обстрел. На берегу были слышны сильные взрывы. Нефтяные танки загорелись. Позже в Австралии было объявлено, что, хотя здания и фабрика были сильно разрушены, пострадавших не было.

В результате этого обстрела, кроме всего прочего, возникли небольшие трения между немцами и японцами. Япония не хотела, чтобы стало известно, что она, вопреки международным законам, предоставляет германским рейдерам убежище и помощь. Обстрел Науру и показания пленных, освобожденных на Эмирау, ясно показали, что дело обстоит именно так. SKL, комментируя происшедшее, объявил, что в дальнейшем рейдеры должны воздерживаться от подобных операций вблизи подмандатных японцам островов; более того, SKL заметил, что «Комет» в ходе этой атаки легко могли потопить.