Герберт Фейс - Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились

От этого обещания будет зависеть, останется ли у польского народа хоть какой-то шанс свободно выбирать свое правительство и определять свою национальную политику.

Но какой ценой это будет достигнуто? Возможно ли, чтобы временное правительство, в котором заправляли коммунисты, позволило бросить себе вызов и, вполне вероятно, отстранить себя от власти путем выборов, проведенных по западному образцу? Единственной эффективной гарантией было бы обеспечение международного наблюдения за выборами от начала до конца. Но сразу стало очевидно, что Сталин отклонит любое подобное предложение, как ненужное и оскорбительное. Идея, предложенная Черчиллем и Сталиным, была более уважительной: временному правительству должно быть лишь поставлено условие, чтобы «послам трех держав в Варшаве было поручено наблюдать и докладывать своим правительствам о выполнении обещания относительно свободных и независимых выборов».

Сталину и Молотову не понравилось даже это. Они возражали на том основании, что поляки – они не уточнили, какие именно поляки, – будут оскорблены.

Рузвельт, по-видимому, решил, что бесполезно или почти бесполезно продолжать дебаты о возможном наблюдении за выборами. В его ответах во время официальной дискуссии по этому вопросу 9 февраля, по-моему, чувствуется нетерпение поскорее закончить спор.

Черчилль всерьез принялся ходатайствовать о сохранении первоначального предложения американцев. В частном разговоре со Сталиным, состоявшемся в последнюю минуту до заключительного пленарного заседания 10-го числа, он пытался добиться у него хотя бы гарантий того, что трем послам в Варшаве будет позволено свободно передвигаться по Польше, чтобы выяснять, что происходит. Сталин сказал, что советское правительство не будет им мешать, напротив, он даст Красной армии необходимые указания. Но. добавил он, пожав плечами, этот вопрос надо уладить с польским правительством.

Коротенький пункт, замененный предложением американцев по этому вопросу, был неэффективным. В нем лишь оговаривалось, что, когда новое временное правительство будет признано, государства обменяются послами, «…которые будут докладывать своим правительствам о ситуации в Польше».

Черчилль, рассказывая позже о своей беседе со Сталиным по этому вопросу, кратко записал: «Это самое большее, чего я мог добиться».

Но шансов возобновить спор в другое время все равно было мало. Продолжить дебаты и выработать гарантии, которые не были выработаны в Ялте, обязали американского и британского послов в Москве. Для этого им предстояло встретиться с Молотовым, как председателем комитета.

Немцы под руководством своего злобного фюрера продолжали отчаянную борьбу. Казалось, они будут сопротивляться, пока земля не разверзнется под ними и поглотит их. Они переживали великие поражения в прошлом, переживут и это! Какие меры, допустимые современным сознанием, исключат возможность того, что они поднимутся из руин и снова бросятся в бой?

Все трое глав государств утверждали, что именно этой целью, а не жестокой местью следует руководствоваться при принятии решений по Германии. Они единодушно решили, что Гитлер, его приспешники, правительство и сам строй жизни фашистской Германии должны быть уничтожены, а требование наказания военных преступников и выплаты Германией репараций вполне оправдано. При обсуждении возникли разногласия по вопросу, насколько жестко нужно действовать, чтобы ослабить Германию и утихомирить немцев. Однако все-таки был достигнут значительный прогресс в деле заключения соглашения о том, что предстоит сделать с этим главным, страшным, ненавистным врагом.

Соглашение по процедуре капитуляции было заключено быстро. Ее основные положения настолько известны, что их можно просто перечислить. Германия должна подписать безоговорочную капитуляцию. Это означало, что во всех сферах своей деятельности она обязана подчиняться приказам Организации Объединенных Наций. Весь военный потенциал Германии в кратчайшие сроки должен быть уничтожен, а военное оружие или передано союзникам, или тоже уничтожено. Национал-социализм как режим, политическая партия или политическая идея должен быть стерт с лица земли. Немецкому народу надлежало принять любые навязанные ему меры по строительству новой жизни.

Почти так же быстро было заключено соглашение о распределении зон контроля над Германией после ее капитуляции. Основные положения были выработаны предварительно. Верховную власть в Германии должны осуществлять американский, британский и советский командующие, каждый в своей зоне оккупации, но координируя свои действия. Им предстояло действовать вместе, как контрольному органу, названному Контрольным советом. В функции совета входило:

1. Обеспечение единообразия действий во всех зонах.

2. Составление планов и решений, касающихся Германии в целом, на основании указаний, полученных каждым командующим от своих правительств.

3. Осуществление контроля за немецкой центральной администрацией.

4. Осуществление управления Большим Берлином.

Для принятия решения советом требовалось единодушное согласие. Так, если правительства не смогут договориться по основным политическим вопросам, решение принимал не совет, а командующие оккупационных зон.

Зоны оккупации Соединенных Штатов, Великобритании и Советского Союза были установлены, но не закреплены официальными документами. Перед тройкой встал вопрос о выделении зоны оккупации для Франции, введя ее четвертым членом Контрольного совета. Договорились, что советская зона пересмотру не подлежит, а зона для Франции должна быть выделена за счет американской и британской зон. Президент, как уже было сказано, был не против выделения Франции зоны оккупации. В своем первом разговоре со Сталиным и Молотовым до открытия заседания конференции он был настроен благодушно. Он упомянул, что хотел бы, чтобы Соединенные Штаты оккупировали северо-западную зону Германии, потому что тогда не придется зависеть от связей через Францию. Но он уступил британцам, несмотря на то что те, похоже, хотели, чтобы Соединенные Штаты сначала восстановили порядок во Франции, а затем передали контроль над ней Британии. Сталин, вероятно, к тому времени уже научился понимать истинный смысл саркастических замечаний Рузвельта об уловках Черчилля. Его ответ прозвучал в форме вопроса: действительно ли президент считает, что Франции следует предоставить свою зону оккупации? Президент ответил, что идея неплохая, но осуществлена она будет лишь по доброте душевной. Сталин помотал головой, словно соглашаясь с этим.