Герберт Фейс - Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились

С целью возобновления транспортного пути были созданы условия, ранее намеченные в «Трайденте», для начала наступления в феврале 1944 года в Северной Бирме. Несмотря на нелюбовь Черчилля к проведению любых наземных операций в этой высокогорной стране, покрытой джунглями, и явное предпочтение, которое он отдавал высадке в Голландской Ост-Индии или на Малайе, план тем не менее был одобрен. Кроме того, были подготовлены условия для существенного увеличения пропускной способности воздушного пути над Гималаями в Китай и для организации в Китае авиабаз для «летающих крепостей „В-29“, только что запущенных в производство. Эти и многие другие принятые программы, помимо всего прочего, имели особое значение для расширения действий в Китае и для Китая. Это был ответ на отчаянные предупреждения Чан Кайши, что китайское сопротивление может быть сломлено. Однако впоследствии, в связи с требованиями других военных театров и из уважения к британской точке зрения, большая часть этих операций была отложена или сокращена.

Основные моменты утвержденного плана наступательных операций были изложены в совместном послании Рузвельта и Черчилля. отправленном сразу же по окончании конференции. В течение нескольких последних дней работы конференции они оба равнодушно воспринимали критику в свой адрес со стороны Сталина (об этом еще будет рассказано) в отношении определения условий капитуляции Италии. Нет сомнений, что больше всего Сталина интересовали те разделы отчета, которые относились к вторжению через Канал. Ему объяснили, что бомбардировочные наступления будут продолжаться в быстро увеличивающемся масштабе; для проведения операции в течение ближайших месяцев в Соединенном Королевстве будет осуществляться концентрация американских вооруженных сил; таким образом, будет создана объединенная американо-британская армия, объединенная армия будет постоянно усиливаться дополнительными американскими войсками. В послании говорилось: „Эта операция будет основным американо-британским воздушным и наземным усилием против держав Оси“. Программа будущих действий основывалась на решениях американцев и британцев, на их собственных желаниях; им не требовалось согласия или одобрения русских, и они не обещали советскому правительству, что, когда придет время, выполнят программу, невзирая на обстоятельства.

Экспедиция к „носку сапога“, начавшаяся через неделю после окончания квебекской конференции, прошла успешно и привела к краху Италии. Вечером 8 сентября было объявлено о прекращении военных действий. Стоило первым десантным судам подойти к Салерно и высадить десантников, как итальянцы прекратили сопротивление. Черчилль так ждал этого дня! 9 сентября он вернулся в Вашингтон для проведения официального совещания с президентом в Белом доме. Каждая строка зачитанного Черчиллем меморандума была полна энергией… и средиземноморской свежестью.

Премьер-министр объяснил необходимость добиться общественного понимания цели, одобренной Объединенным штабом, и обратить Италию в активного борца с немцами. Помимо захвата военно-морских и военно-воздушных сил Италии, Черчилль хотел бросить итальянские дивизии против немцев. Они должны были сыграть свою роль, оказывая помощь в боях на собственной территории, оказавшись за это впоследствии вознагражденными лучшим отношением и более мягкими условиями капитуляции.

Предложенный Черчиллем перечень безотлагательных действий включал следующие пункты:

1. После захвата Неаполя союзническим войскам следует двигаться в северном направлении до тех пор, пока они не встретятся с главной линией немецкой обороны. Это, вероятно, будет значительно севернее Рима. (Черчилль был уверен, что „нам следует быть крайне осмотрительными, двигаясь на север, дальше от узкой части итальянского полуострова“, несмотря на немецкое отступление к Альпам.)

2. Попытаться разработать соглашение между итальянскими войсками в Балканах и местными партизанами. Затем открыть порты на побережье Далмации, а после организации оборонительной линии в Италии, вероятно, появится возможность использовать часть союзнических сил на средиземноморском театре, „уделяя особое значение движению на север от портов Далмации“.

Мне кажется, что Черчилль впервые предлагал использовать союзнические войска в этом регионе.

Кроме того, он был полон надежд относительно будущих действий в Болгарии, Румынии и Венгрии, которые, возможно, вынудили бы Турцию вступить в войну. Он вспомнил аналогичное событие месячной давности, в котором участвовали британцы, – захват островов в Эгейском море. „Немцы… опасались измены со стороны Венгрии и Румынии и раскола Болгарии. В любой момент против них могла выступить Турция. Мы можем видеть враждебность по отношению к врагу в Греции и Югославии. Когда мы вспоминаем, какие блестящие результаты последовали за политическими выступлениями в Италии, вызванными нашими военными усилиями, должны ли мы оставаться близорукими, чтобы игнорировать возможность подобной и даже более убедительной победы в некоторых или во всех упомянутых мною странах?“ Но американцев, включая Эйзенхауэра, не увлекали предлагаемые Черчиллем возможные победы в рискованных предприятиях на востоке, требующие, по его оценкам, незначительного количества дополнительных войск и кораблей. Черчилль и тогда, и впоследствии считал, что из-за этого был потерян шанс выиграть войну малой ценой, а нежелание американцев предпринимать действия. особенно в отношении Эгейских островов, исходило от недопонимания огромного значения проводимых в Италии операций, которые он, Черчилль, поддержал. Позже он позволил себе сделать одно из немногих резких замечаний: „Американский штаб навязал свою точку зрения; расплачиваться теперь должна была Британия“.

Весь период, с мая по сентябрь, американцы и британцы не только обдумывали стратегические военные планы, но и обсуждали вопросы капитуляции Италии. Эта проблема уже рассматривалась в марте, во время пребывания Идена в Вашингтоне. Президент подчеркивал, что, по его мнению, следует настаивать на полной капитуляции без каких-либо обязательств в отношении того, будем ли мы что-то предпринимать впоследствии или нет. Появилась необходимость в разработке программы на период, следующий после разгрома врага. Президент попросил Хэлла составить такую программу, после чего обсудить ее с британцами и, если удастся достигнуть взаимопонимания, тогда уже обговорить ее с русскими.

Пока шла разработка программы, а согласование отдельных формулировок слишком затягивалось, Черчилля стали беспокоить изменяющиеся тенденции в отношении желаний и устремлений американцев. Он был встревожен тем, что американская пропаганда продолжала подчеркивать требование „безоговорочной капитуляции“ вместо того, чтобы продемонстрировать терпимость по отношению к покоренной нации. Черчилль был расстроен еще и потому, что американцы, казалось, были склонны не только на время лишить власти правящего короля, Виктора-Эммануила, но и раз и навсегда избавить Италию от монархии. Черчилль был категорически против этого. Он был убежден, что сохранение монархии будет иметь существенное значение для того, чтобы договориться о совместных действиях с итальянскими военными, особенно флотскими. Монархия – это единственное надежное основание для наведения порядка в Италии; она сможет предотвратить хаос и возможный всплеск коммунистической активности.