Николай Михайлов - Над картой Родины

Чай везли морем из Цейлона, верблюжьими караванами через пустыню Гоби из Китая. В Чакве под Батуми чайный куст занимал меньше тысячи гектаров. Кустарная фабрика выпускала считанные цыбики плохого «солдатского чая». А в конце пятой пятилетки в одной Грузии площадь под чаем превысит 70 тысяч гектаров. Работают десятки отлично оборудованных чайных фабрик.

Нашу страну иностранцы любили называть «северным медведем». И вот эта северная страна теперь выдвинулась в число немногих государств, которые сами выращивают кусты чая — растение крайнего юга.

Чайные плантации требуют ручного труда. Работа с чаем — самая трудоемка в субтропиках. Казалось, что без живых рук не обойтись, особенно при сборе: прежде чем листик выбрать и сорвать, нужно пощупать пальцами — созрел ли. Но чайные плантации разлеглись теперь у нас на таком пространстве, что машину для сбора чая необходимо было изобрести во что бы то ни стало. И наши конструкторы ее изобрели, придав механизму чуткость человеческих пальцев. Февральско-мартовский Пленум ЦК КПСС 1954 года в своем постановлении потребовал поднять производство чая и, в частности, осуществить механизацию сбора чайного листа в ближайшие же годы.

Перенося в годы довоенных пятилеток чайную культуру из далеких южных стран, мы не могли перенять чужой опыт — и природа другая и способы хозяйства не те. До всего нужно было доходить самим. И вот итог: передовики чайных плантаций собирают у нас, на крайнем северном пределе произрастания чая, такие высокие урожаи, о каких нет и намека в мировой литературе. Колхозница Булискерия поставила рекорд — собрала 15 тони чайного листа с гектара.

Грейпфруты, похожая с виду на томат сахаристая терпкая хурма, кисловато-сладкая мушмула, пахнущие земляникой, богатые витаминами и йодом плоды фейхоа — все это у нас теперь растет, хотя и на небольшой площади. И даже мексиканское чудо-дерево авокадо. Нежная и сладкая мякоть его плодов вкусом похожа сразу на грецкий орех, яичный желток и сливочное масло. В ней тридцать процентов масла, число витаминов достигает девяти. Сейчас у нас сотни деревьев авокадо, а двадцать лет назад было только два.

В долинах на юге Узбекистана и Таджикистана сеют сахарный тростник. О нем древние говорили: «мед без пчел». Растению тропиков у нас, на северном пределе, не легко: суше воздух, короче теплое время, суровее зима. На родине — пять тысяч миллиметров осадков, а здесь — ни капли дождя за все лето, нужен искусственный полив. Но трудовая настойчивость все преодолела. Разница климатов побеждена подбором раннеспелых сортов, подкормкой, скрещиванием дикого среднеазиатского тростника с пришлым культурным. Теперь в Узбекистане есть ромовый завод. Патоку для него дают стебли тростника, который у нас никогда не рос, да, казалось, и не мог расти.

Маслину на берегах Средиземного моря возделывали с античных времен. Серебристая оливковая ветвь была символом мира, долголетия и славы еще тысячелетия назад. У нас же недавно лишь в Новом Афоне да еще кое-где можно было увидеть небольшие рощицы маслин. В Никитском саду около Ялты экскурсанты с изумлением взирали на пятисотлетнюю маслину с суками, скрюченными от возраста, как старческие пальцы. Но сухие субтропики есть и у нас. Маслиновые рощи теперь заложены в Крыму. Маслиновый совхоз создан в Южной Туркмении, для обработки плодов построен завод. Насаждения маслины с каждым годом расширяются на Апшеронском полуострове, они должны занять там тысячи гектаров. Выведены новые сорта — они и плодоносят скорее и маслом более богаты, чем маслины Средиземноморья с их тысячелетней культурой. Скоро страна будет получать много своего прованского масла, жирных оливок, изделий из масличной древесины.

Сочный гранат, сахаристый инжир тоже перестали быть такой редкостью, как раньше. Деревьев инжира у нас в сухих субтропиках Средней Азии и Закавказья теперь около миллиона, деревьев граната — лишь немногим меньше.

На Атреке в Туркмении на высоту до семи метров подняли свою перистую крону финиковые пальмы. Их там уже около двух тысяч. Дерево далекой горячей Аравии у нас приносит плоды, хоть они не каждый год вызревают. С одной пальмы снимают до полуцентнера сахаристых фиников. Аравийский финик — самый калорийный из всех плодов.

Финиковая пальма, по выражению арабов, любит, чтобы ее «ноги были в воде, а голова в огне». Между тем на Атреке случаются и морозные зимы. Мичуринцы приучили финиковую пальму переносить морозы в минус четырнадцать градусов. Дерево в холодную зиму теряет листья, но сохраняет неповрежденной центральную почку, и из нее летом вырастает новая крона.

Все это стоит больших усилий.

Полей в субтропиках для нас никто не приготовил. Их пришлось создавать.

Во влажных субтропиках на берегу Черного и Каспийского морей плоские места были покрыты топкими болотами, а склоны гор — непролазными лесами. Болота осушены, леса раскорчеваны. Но сводя леса, открыли доступ порывам ветра. Поэтому по краям полей вырастили защитные лесные полосы.

На склонах ливни стали грозить смывом почвы. Пришлось с помощью тракторов и грейдеров террасировать горы. Про эти поля можно сказать: «они сделаны». Весь пейзаж изменился.

В сухих субтропиках забота другая. У рек вырубали камышовые заросли, а повыше рыли каналы, оттесняли пустыню. Там приходится бороться не с водой, а за воду.

На каспийском берегу вокруг Ленкорани местность влажная, но в начале лета слишком сухо. Из-за сильного зноя колхозники вынуждены загораживать плантации от солнца ветвями и цыновками.

Ценные растения надо уберечь от вредителей. Для этого созданы особые машинно-истребительные станции.

Если растение плохо опыляется — его опыляют искусственно. Если растению не совсем нравится почва — ее изменяют химически. Если растению слишком светло — его на время затеняют. Все это в конце концов в силах человека.

Но самое трудное — не понести ущерба от морозов. В оранжереях Батумского ботанического сада созревают даже бананы. Но нельзя же покрыть стеклом и отапливать тысячи гектаров. Растения должны жить под открытым небом.

Ни в Батуми, ни в Ленкорани, ни на Атреке обычно не бывает морозов. На карте, помещенной в этой книге, видно, что линия нулевой январской температуры обходит районы субтропиков. Но все же иной раз в зимние месяцы ртутный столбик там падает ниже нуля. Ведь наши субтропики — самый северный форпост субтропического пояса. Прорвется волна холодного воздуха — и, пусть ненадолго, ударит мороз в пять, семь или даже десять и больше градусов. И померзнут нежные побеги южных растений.