Адольф Эрман - Жизнь в Древнем Египте

Нам очень мало известно о жрецах, служивших Амону в древнейшие времена [243], но при Новом царстве служители этого бога имели пять званий [244], «первый, второй и третий пророки», «божественный отец» и уэб, который часто исполнял также обязанности жреца-чтеца [245]. О том, в каком возрасте жрец мог, если был удачлив, достичь различных степеней своего сана, можно судить по жизнеописанию верховного жреца Бекенхонса, который служил и умер при Рамсесе II [246]. С пятого по пятнадцатый год своей жизни он обучался на военного в одной из царских конюшен; в возрасте шестнадцати лет он начал служение Амону в звании уэба. Эту низшую должность он занимал до двадцати лет, а затем в течение двенадцати лет служил богу в сане «божественного отца». В возрасте тридцати двух лет он вступил в братство пророков; пятнадцать лет он служил третьим пророком и еще двенадцать – вторым. Наконец, на пятьдесят девятом году его жизни монарх возвел его в сан «первого пророка Амона и главы пророков всех богов». Такая удача выпадала не всем: многие богатые и занимавшие видное место в обществе египтяне умирали в звании уэба или «божественного отца», так и не достигнув более высоких степеней [247]. Похоже, что начинать служение надо было обязательно с низших должностей, поскольку даже самые высшие духовные лица упоминают их в списке своих званий [248], и сыновья верховных жрецов начинали свою карьеру в качестве уэбов [249].

Из этого следует, что жреческие должности не были наследственными, и, если мы часто обнаруживаем, что сын сменял своего отца в должности первого пророка [250], это следует считать всего лишь кумовством. Само звание жреца, как правило, тоже не было наследственным, поскольку мы обнаруживаем сыновей жрецов среди старших чиновников, а сыновей чиновников среди жрецов [251]. К тому же часто члены одной и той же семьи служили разным богам [252], а это свидетельствует о том, что занятие жреца считалось такой же профессией, как и любая другая, и для жрецов главным было хорошо зарабатывать себе на жизнь, а в каком храме – все равно.

Мы не знаем, каковы были обязанности различных жрецов Амона; нам лишь известно, что одной из обязанностей «второго пророка» было руководство состоявшими при храме художниками [253]. Верховный жрец, «первый пророк», «был хорошим отцом для своих подчиненных, обучал их молодость, протягивал свою руку тем, кто был на пути к гибели, поддерживал жизнь тех, кто был в нужде» [254], но первой из обязанностей верховного жреца при этих царях, великих строителях, было руководство строительными работами по расширению храма.

Он должен был «великолепно исполнять в своем храме должность великого начальника работ» [255], даже если он поручал управление самим строительством специально предназначенным для этого служащим. Кроме того, он был военачальником войск бога и управлял его «домом серебра» [256]. Положение, которого достигли верховные жрецы Амона благодаря тому, что управляемый ими храм был намного больше и богаче всех остальных в Египте, было, видимо, очень большим нарушением нормы, поэтому оно представляло опасность для государства и стало еще опаснее, когда цари Нового царства поступили противоположно основам правильной политики и подчинили им также все остальные храмы. Первый пророк Амона стал не только «начальником пророков богов Фив», но и «начальником пророков всех богов юга и севера» [257]– иными словами, ему стало подчиняться все духовенство египетских храмов [258]. Похоже, что государство старалось принизить другие храмы и сделать их зависимыми от храма Амона, поскольку мы неоднократно обнаруживаем, что должности верховных жрецов в других храмах отдавались кому-либо из фиванского жречества. Например, один из «первых пророков» Амона был в то же время верховным жрецом в Мемфисе [259], «второй пророк» Амона – верховным жрецом в Гелиополе [260], а «главный начальник быков бога Фив» – верховным жрецом Анхора [261].

Мы видели, что в эпоху Нового царства среди священнослужителей почти не стало мирян, но в эту эпоху мирской элемент стал еще сильнее преобладать в другой области религиозного культа. Во всех храмах, но прежде всего в храме Амона, мы обнаруживаем – певиц (или, вернее, музыкантш: это слово мы могли бы перевести и так), причем в большом числе. Нам вряд ли встретится хотя бы одна особа женского пола времен Нового царства, замужняя или незамужняя [262], жена священнослужителя или мирянина, из семьи верховного жреца [263]или из семьи ремесленника [264], которая не была бы таким образом связана с каким-либо храмом. Однако в этом институте певиц обращает на себя внимание связанная с ним необычная идея. Бога считали, по сути дела, земным князем, а певицы, игравшие музыку в его присутствии, были гаремными красавицами-певицами из его «дома женщин». Певицы были гаремом бога [265]и так же, как в земном гареме, имели разные ранги.

Некоторые женщины высокого звания удостаивались чести носить великолепный титул «главная наложница» бога. В Фивах главой этого мистического гарема была законная супруга, которая называлась «жена бога» или «почитательница бога», и певицы входили в число прислуги ее дома. Эта дама, обычно сама царица, была представительницей богини Мут, небесной супруги Амона, и поэтому ей полагались особые высокие почести, которые, похоже, иногда даже позволяли ей играть важную роль в политике. Позже, при саисских фараонах, мы обнаруживаем случаи, когда эти женщины были номинальными правительницами Фив, и существует много свидетельств того, что в начале правления XVIII династии они тоже занимали подобное положение. Во время богослужений их обязанностью было играть на систре перед богом; и, вероятно, у них было мало должностных обязанностей, кроме этой, поскольку мы обнаруживаем, что это высокое звание могло быть присвоено даже ребенку. Кроме того, жена бога владела большим имуществом, которым управлял «великий человек дома».

Прежде чем я перейду к описанию мирского достояния лиц духовного сословия, их имущества и управления им, я должен сделать несколько замечаний по поводу одежды жрецов, история которой хорошо подтверждает то, что я сказал раньше о постепенном превращении жречества в особое сословие во времена Нового царства.

В эпоху Древнего царства жрецы, кажется, не носили особую отличительную одежду: как правило, все священнослужители, даже верховные жрецы Мемфиса и Гелиополя, одевались точно так же, как остальные люди. Некоторые, например верховный жрец Птаха, при исполнении должностных обязанностей носили знаки своей должности, остальные – например, жрецы культа умерших или уэбы – были одеты и причесаны как обычно, даже когда служили богам. Однако в эпоху Среднего царства жрец, приносящий жертвы на похоронах номарха Хнемхотепа, одет в юбку более старинного образца, чем у других присутствующих людей, а в одежде жрецов эпохи Нового царства эта тенденция стала еще заметнее. В эту более позднюю эпоху служители богов, кажется, почувствовали, что принадлежат к особой касте, что главные богатства страны поручены их заботам и что поэтому им уже неуместно следовать за мирскими капризами моды. Жрецы никогда не надевали ни плащ, ни двойную одежду; они носили простую, без украшений юбку прежних времен – несомненно, потому, что в те давние годы процветало истинное благочестие. Во все времена люди создавали ореол вокруг прошлого, и даже наши священнослужители имеют склонность считать первые века истории церкви временем, когда в ней царила чистая вера, и носят тот же наряд, что носили их предки.