Иван Колышкин - В глубинах полярных морей

Когда часто ходишь в боевое плавание, сердце грубеет. Смертельный риск, физические трудности и даже страдания перестают трогать, вызывать сочувствие — все это приобретает черты повседневности, укладывается в рамки вполне обычного. Но когда долго сидишь на ФКП, начинаешь смотреть на жизнь и дела лодочных экипажей немножко как бы со стороны. И не можешь не восхищаться мужеством и нечеловеческой выносливостью — физической и моральной — этих людей. И порой ловишь себя на мысли, что почти каждый поход, каждая атака — подвиг.

А походов, которые вызывают такое отношение, у нас за последнее время проведено немало. В августе отличились обе старые североморские «эски» — «сто первая» и «сто вторая».

«С-101» под командованием Евгения Трофимова выходила в Карское море. Егоров обеспечивал это плавание. В ту пору совершал переход необычный конвой, состоящий из речных судов, от устья Печоры до устья Оби. Руководство Главсевморпути, обеспокоенное, как бы не повторился прорыв надводных кораблей противника на наши внутренние коммуникации наподобие прошлогоднего рейда «Шеера», запросило через посредство Москвы прикрытия в виде подводной лодки. И лодка была послана.

Надводных кораблей «С-101» не встретила, да их и не было в Карском море. Зато с подводным рейдером встреча произошла. Сначала акустик, а потом и командир в перископ обнаружили неприятельскую лодку в надводном положении. Во время сближения «эска» ничем не нарушила скрытности, и с шести кабельтовых последовал трехторпедный залп.

Гибель врага удалось не только пронаблюдать в перископ. На месте, где торпеды настигли цель, разлилось огромное пятно соляра, плавали обломки дерева, пробковая изоляция, бумага, одежда, обезображенные трупы. По документам, выловленным из воды, установили, что лодка называлась «U-639» и что командовал ею капитан-лейтенант фон Вихман.

— Если бы этого пирата не потопили, — говорил потом командующий флотом, — то из пятнадцати речных судов, входивших в конвой, немногие добрались бы до места назначения.

А на западе, у мыса Слетнес, «С-102», которой по-прежнему командует капитан 3 ранга Городничий, потопила вражеский транспорт.

В том же августе в свой второй боевой поход выходила «Л-15». На этот раз кроме минной постановки перед лодкой стояла задача действовать и в торпедном варианте. Капитан 3 ранга Комаров, увидев в районе Конгс-фиорда три малых тральщика, стоявших без хода друг возле друга, произвел по ним шеститорпедный залп. Прогремели взрывы. Когда командир поднял перископ, над поверхностью моря стлался черный дым, и уточнить результаты атаки ему не удалось.

Сентябрь был ознаменован новыми успехами. В очередной поход отправился капитан 3 ранга Кучеренко. Из этого похода «С-51» вернулась с триумфом: на ее счету три торпедированных транспорта. Все три атаки были выполнены искусно и смело. Командир и экипаж умело и мужественно вели себя во время преследования и бомбежек.

Отличились и именные «малютки» — «Ярославский комсомолец» и «Новосибирский комсомолец». Первая из них под командованием капитан-лейтенанта Лукьянова атаковала большой конвой, и каждая из двух выпущенных ею торпед настигла по транспорту. «Новосибирский комсомолец» впервые выходил на позицию. Вместе с командиром лодки капитан-лейтенантом Кофановым на ней находился и комдив — капитан 2 ранга Фисанович. Лодка встретила конвой из одного транспорта и довольно сильного охранения. Этот единственный транспорт и был пущен ко дну.

Каждый из этих походов, каждую из этих атак, я еще раз повторяю, можно назвать подвигом. Но если слова «можно назвать» или «можно приравнять» все-таки несут какой-то оттенок условности определения, то о двух сентябрьских походах следует сказать без всяких скидок: да, это были подвиги, далеко выходящие за пределы будничного.

«Щ-404» находилась на позиции в Варангер-фиорде. 14 сентября у мыса Кибергнес произошла ее первая встреча с врагом. Эскорт в составе десяти вымпелов конвоировал транспорт водоизмещением в восемь тысяч тонн. Григорий Филиппович Макаренков вывел лодку в атаку и дал по транспорту носовой залп. Две торпеды, достигнув его борта, решили участь судна. Лодка удачно уклонилась от преследования — все сброшенные кораблями охранения бомбы упали далеко в стороне.

Настроение у команды было боевое. Всем не терпелось скорее снова повстречаться с врагом. И ожидание моряков не было обмануто. Двадцатого числа вскоре после полудня молодой краснофлотец Леванович, несший акустическую вахту, доложил, что слышит шум винтов. Началось сближение с целью. Минут через сорок в разверзшейся стене тумана Макаренков увидел два танкера. Но туман тут же вновь поглотил их. Командир решил продолжать атаку по акустическим пеленгам. В 13 часов 11 минут из носовых аппаратов последовал залп, и вскоре глухой подводный гул возвестил о попадании двух торпед.

Но уже не к победным результатам боя было приковано внимание всего экипажа. Одна из четырех торпед, не выйдя до конца из аппарата, застряла в нем. Курок ее откинулся, и машины самодвижущегося снаряда начали работать. Первый отсек наполнился едким запахом керосина и горелой резины. Но страшно было не это. Лодка шла, и вертушки инерционных ударников торпеды крутились встречным потоком воды.

Эти вертушки выполняют у торпеды роль предохранителей. Пока торпеда находится в аппарате, она не опасна или, точнее говоря, почти не опасна. Ее взрыватели не могут сработать, потому что ударники удерживаются стопорами. Но когда торпеда выходит из аппарата, откидывается ее курок, поднимаются крышки взрывателей и встречный ток воды начинает вращать вертушки предохранительных стопоров. Прокрутившись определенное время, вертушки снимают стопора с ударников, и теперь достаточно даже небольшого толчка, чтобы бойки накололи капсюли-детонаторы с гремучей ртутью и грянул страшный взрыв.

Итак, лодка отрывалась от места атаки, и застрявшая торпеда вскоре пришла в боевое состояние. К счастью, противник не сразу опомнился после удара и начал преследовать «щуку» лишь спустя тридцать две минуты после потопления танкера. Он сбросил всего восемь бомб, но взорвались они довольно близко от лодки, и каждый взрыв заставлял замирать сердца людей. Ведь торпеда от этого могла сработать.

Теперь надо было уйти подальше от неприятельского берега, чтоб всплыть и разоружить торпеду. А это значило: форсировать на большой глубине минное поле.

Дифферентовка лодки нарушилась, и удерживать ее на ровном киле было невероятно трудно. Но на «Щ-404» служили такие выдающиеся горизонтальщики, как боцман Юдин и рулевой Гандюхин. Они и несли попеременно вахту, пока лодка шла через минное поле, а шла она долго. Под стать этим морякам работал и рулевой-вертикальщик Суворов. Каждую минуту мог донестись доклад из первого отсека: коснулись минрепа правым (или левым) бортом! — доклад, требовавший от старшины Суворова немедленного и безошибочного изменения курса.