Валерий Буре - Невыдуманные истории

В полете задания тренера предельно лаконичны:

— Угол!

— Курс!

— Скорость!

— Теперь штопор.

Вдруг Валентина увидела, что парень судорожно вцепился в ручку управления и закачал головой.. Тут-то ее и прорвало:

— Разве ты мужчина? Тряпка! Небо слабых не любит. Смотри, я женщина и то…

И она бросила самолет к земле.

— Теперь он, пожалуй, самый смелый летчик, — сказала мне Турсунходжаева.

Прошло несколько лет. Многие воспитанники Валентины сейчас бороздят пятый океан. И сама она не расстается со штурвалом. Только стала однолюбом. Поневоле, правда. Ей предложили выбирать: или — или. Она избрала планер. Трудно сказать, чем она мотивировала это решение. Самолет — все-таки скорость, а скорость — мода нынешнего времени. И не логично как-то с самолета пересаживаться на планер (помните лозунг довоенных осоавиахимовцев: от модели — к планеру, от планера — к самолету?). Однако Валя, прежде чем вынести решение, провела в раздумьях не одну бессонную ночь.

— Я люблю небо. Пилотажный полет скоротечен, как воздушный бой. Не более тридцати минут. А я хочу летать. Летать много.

Так она стала только планеристкой.

…Буксировщик набрал высоту, потом отвалил, покачав на прощание крыльями. Планер остался один в вышине и лег на рекордный курс. Вела его Валентина Турсунходжаева. Знала ли она, что этот полет будет в ее жизни самым драматичным?..

Планеризм — один из немногих видов спорта, где успех зависит от тайных сил природы. Пока машина чувствует невидимую струю аэродинамического потока, она имеет и скорость, и высоту. Поток — ее почва, поток — ее мотор. Планеризм требует от спортсмена научных знаний, отличных штурманских навыков и, в конце концов, великолепного пилотажного исполнения. Опытный мастер умеет найти поток и продержаться в воздухе до семи-восьми часов. Но бывают и исключения — природа непостоянна.

Шел пятый час полета. Если будет удачный финиш, можно установить всесоюзный рекорд дальности с возвращением на старт. Внезапно планер начал проваливаться — поток уходил. Валентина с беспокойством посмотрела на альтиметр: высота падала. Вот же не везет! Как бы не приземлиться где-нибудь в степи! Надо искать! Наугад. Летала же она однажды чуть ли не на нуле, а затем нашла поток и вернулась на аэродром под смех подруг на полуторакилометровой высоте!

Валентина увидела поле пшеницы и решила подлететь к нему. Интуиция ее не подвела — машина сантиметр за сантиметром поднималась выше. Она даже разговорилась с потоком:

— Вот ты где, миленький. Тебя-то мне и не хватает. Давай, давай помогай.

Пора было идти на долёт. Дотянет ли до точки? Теперь недалеко. Главное — сесть не дальше километра от старта. Иначе рекорд не зафиксируют. А положение стало опять критическим. Эх, сюда бы мотор, хотя бы в пол-лошадиные силы!

Впереди показалась телеграфная линия. Очевидно, можно как-нибудь перетянуть через нее, однако потом не долетишь.

Если же… Она никогда не нарушала летной инструкции. Более того, Валентина каждый раз сурово наказывала лихачей-пилотов, которые нет-нет да и завернут на планере фигуры высшего пилотажа. И тут она сама поступилась правилом. Кто знает, может быть, в этот момент она вспомнила полет Валерия Чкалова под невским мостом. Только вдруг ее машина изменила направление и ринулась между столбов, едва не касаясь их плоскостями. Большой угол атаки позволил пилоту поднять планер вверх, отыграв у земли драгоценные метры высоты…

На аэродроме же минут десять не выходила из кабины: ее била нервная дрожь. Она приземлилась в четырехстах метрах от точки.

Игорь Тер-Ованесян, московский аспирант, выигрывал соревнования по прыжкам в высоту на будапештском чемпионате Европы по легкой атлетике в 1966 году. После пяти финальных прыжков он лидировал с результатом 7 метров 86 сантиметров.

У него и его соперников оставалась только одна попытка, к тому же погода была трудная для спортсменов: дождь, лужи, размокшая дорожка. И было ясно, что никому не удастся настичь Игоря.

Видно, понимали это и его соперники. Они прыгали как-то вяло, без огонька. Только один из них — олимпийский чемпион англичанин Линн Дэвис мог преподнести сюрприз. Он умел, как никто другой, собраться в нужный момент. Именно так было в Токио.

Но нет… На этот раз помешали. Когда он начал разбег к последнему прыжку, на его пути, на самой дорожке разбега, появилась группа людей. Это были спринтеры, которые только что закончили соревнования и сейчас шли получать медали. Рядом с ними шагали к пьедесталу почета руководители Международной легкоатлетической федерации.

Линн мог столкнуться с ними, и судья жестом приказал ему остановиться. Однако в отчаянии Дэвис продолжал бег, наращивая темп. Пулей пролетев мимо пересекавших его путь спринтеров и каким-то чудом не задев их, он сделал мощнейший толчок. Зрители не успели ахнуть, а Дэвис уже поднялся на ноги. И поднялся… новым чемпионом континента 1966 года. Он приземлился на отметке 7,98!

И это называется «помешали»…

Так уж получилось, что неожиданно для самого себя я сыграл в матче регбистов за команду московского «Спартака» против сборной Одессы. Сразу же оговорюсь, что мое неумение никак не отразилось на результате. Москвичи были значительно сильнее: для Одессы регби пока еще новинка. Этот матч стал для меня чем-то вроде прекрасного сна, который навсегда останется в памяти.

— Да, вот это тема, можно написать «вкусный» репортаж, — сказал мне на городской летучке спортивных журналистов Александр Кикнадзе из «Советского спорта». — Показать регби изнутри, через психологию участника…

И он дал мне несколько советов, которыми я не преминул воспользоваться с благодарностью.

С чего все началось? С разговоров в печати, на стадионных трибунах о том, что регби — спорт жестокий, кровавый и вообще чуждый эстетическим представлениям в советском спорте. Как же сломить столь неверное представление? Вот я и пошел на столь рискованный эксперимент, чтобы на себе проверить достоверность слухов.

— Поставишь меня в команду? — спросил я тренера москвичей Виктора Кудрявцева.

Тот снисходительно осмотрел мою фигуру сверху донизу и спокойно ответил:

— Ты что, обалдел? За чей счет цинковый гроб прикажешь заказывать?

Да… с моей комплекцией… Похвалиться, в общем-то, нечем. Рост? Ну, рост неплохой — 174 сантиметра. Вес? Маловат — 56 килограммов. Возраст? Мягко говоря — за тридцать. Плюс ко всему — абсолютная нетренированность. И все же я настаивал: