Владимир Илюшенко - Отец Александр Мень: Жизнь. Смерть. Бессмертие

А что еще? А еще то, что он очень рано осознал свою цель — служить Богу, очень рано пошел навстречу своему призванию. Он писал, что еще в детстве «услышал зов, призывающий на служение, и дал обет верности этому призванию. Вместе с этим пришло решение стать священником».

Но и этого мало. Да, у отца Александра было нечто, что превышало обычные человеческие способности: он не был бы религиозным гением, если бы ему не было дано свыше. Но ведь многое зависело от него самого. Он с самого начала подчинил свою волю — железную, кстати сказать, — воле Творца. «Да будет воля Твоя» — это были для него не слова, это был закон его жизни. И это проявлялось во всём. Я помню, что однажды — это было много лет назад — мы с женой приехали к нему домой и попросили помолиться, чтобы наш сын поступил в институт. Мы встали перед иконами, и он, вместо того, чтобы сказать: «Господи, помоги рабу Твоему Сергию поступить в институт», — сказал: «Господи, да будет воля Твоя. Пусть будет так, как Ты хочешь. Устрой Сам его судьбу». Сын поступил в институт, медицинский, несмотря на высокий конкурс — с первого раза, без знакомств.

Так вот, это насчет воли. С волей отца Александра связано и другое. Он говорил, что наша жизнь перед Богом требует непрерывных усилий, требует труда. Он говорил: «Мало быть гением — нужно трудолюбие». Он говорил не о себе, но на самом деле к нему это имеет прямое отношение. Он и есть тот гений, который всю жизнь трудился. Это выражалось не только в накоплении знаний — а его эрудиция была безбрежной, — это выражалось прежде всего в гигантском духовном труде, в духовной углубленности. С одной стороны, была мощная, никогда не кончавшаяся внутренняя работа, с другой — активные действия. Христианство, говорил он, требует от нас и того и другого.

Он был скромным человеком, даже смиренным — в евангельском смысле слова. Хотя правильнее говорить не о смирении, а о смиренномудрии. Это очень редкое качество, это здравость души, это знание и понимание, чего ты стоишь на фоне вечности.

Еще одно свойство отца Александра, которым он был наделен и которое воспитывал в себе, — это терпение. Вот что он сам говорил о нем: «Терпение — это есть умение сохранять невозмутимость духа в тех обстоятельствах, которые этой невозмутимости препятствуют. Терпение — это есть умение идти к цели, когда встречаются на пути различные преграды. Терпение — это умение сохранять радостный дух, когда слишком много печали. Терпение есть победа и преодоление, терпение есть форма мужества — вот что такое настоящее терпение». Вот отец Александр и обладал этим, настоящим терпением.

«Христианство, — говорил он, — это путь к Богу». Его путь был и радостным, и тернистым. Он был прямым, как стрела, и он был всегда устремлен к Богу. И конечно, отец не прошел бы этот путь так, как прошел, если бы стержнем его души не была вера — всеохватывающая, внутренняя, сердечная. Вера — это вид познания, постижения истины. А кроме того, вера — это абсолютное доверие к Богу и это верность Ему. Во всём, до конца. «Верность Богу, — говорил он, — это позвоночный столб духа». Вот такая вера была у отца Александра — непоколебимая, одушевлявшее всё, что он делал.

И, наконец, любовь. Любовь — это то, чем он жил и дышал, чем горело его сердце. В детстве, сказал однажды отец Александр, ему «явился Христос, явился внутренне, но с такой силой, которую не назовешь иначе, чем силой спасения». И с тех пор он полюбил Христа — всей душою, всей крепостью, всем разумением. Он искал не даров Бога, а Его Самого. Вы помните, наверно, его молитву: «Люблю Тебя, Господи, люблю больше всего на свете, ибо Ты истинная радость, душа моя. Ради Тебя люблю ближнего, как самого себя». Трудно нас любить, и православных трудно — это тяжелый народ, но ради Господа он полюбил нас. Действительно полюбил, это знает каждый из нас, каждый из тех, кто с ним встречался на жизненной дороге. Ради нас и ради Христа он отдал свою жизнь. Заслужить мученический венец — это самое большое, что может выпасть на долю человека.

Отец Александр представляется мне атлантом, который поддерживает небесный свод, чтоб он не рухнул на нас (а мы это вполне заслужили). Но в отличие от своего мифического предшественника, он не поддерживает небо физически и не осужден делать это, потому что прогневал богов, а делает это чисто духовной силой и добровольно. Делает это, даже уйдя из нашего, земного измерения.

Я говорил о том, что отец Александр был смиренным, точнее смиренномудрым человеком. Но это смирение сочеталось у него с дерзновением. Вот это сочетание сделало его во многом тем, кем он стал. Он говорил, что святые — это такие же люди, как мы, только отдавшие себя на служение Богу, посвященные Богу. Стремиться быть святым вовсе не зазорно — в этом наше призвание. Об этом не раз говорил апостол Павел. Более того, человек призван стать не только святым, но богом по благодати. Отец Софроний Сахаров писал, что пример Христа реализуем. Он не реализуем для тех, кто отказывается следовать за Христом на Голгофу. Отец Александр не отказался — он пошел за Христом осознанно, потому что любил Его.

Все званые, но избрание, по слову отца Софрония, «зависит от нас: если мы терпим и следуем за Богом, несмотря на все страдания». А св. Григорий Богослов пишет: «Мы есть тварь, но тварь сия получила заповедь от Творца стать богом». Отец Софроний, в свою очередь, сказал: умалять в нашем сознании предвечный замысел Творца о человеке не есть показатель смирения, но заблуждения и, более того, великий грех. Нам нужно иметь дерзновенное мужество, чтобы приступить к содержанию Божественного откровения с открытым лицом и, «взирая на славу Господню, преобразиться в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа» (2 Кор 3, 18).

Отец Александр имел такое дерзновенное мужество, и хоть он никогда не говорил об этом, он стал не только образом, живой иконой Христа, но и Его подобием. Это называется обожением, и такое обожение может происходить не в потустороннем мире, а уже здесь, на Земле. Опыт обожения, опыт ипостасного бытия мало кому дается. Когда это происходит, человек переходит из земного состояния в состояние «видеть Бога как Он есть», и оно осуществляется самим Богом. Человек может дойти до такого состояния только через святую жизнь, а святая жизнь — это жизнь в Духе Святом, жизнь, исполненная любви. Любви, направленной не на себя, а на других. Такой человек сострадает каждому, с кем общается. У такого человека совершенно иное мышление, совершенно иная жизнь во всех ее проявлениях Отец Александр прошел царским путем, как по лезвию бритвы. Он пошел навстречу Христу, и его сердце стало храмом Духа. Он стяжал Духа Святого, и тысячи вокруг него спаслись.