Николай Загородный - Раскрытие тайны

Пришлось снова обращаться в адресное бюро, снова перебирать многих Шиловых. Все-таки нашли. И опять ответчицей оказалась маленькая, давно поседевшая женщина, вырастившая четырех сыновей. Трое погибли на фронте, а Петр пошел по путаной дороге. Хлопцу 29 лет, а он уже три раза судился. Теперь, правда, решил стать человеком. Два года поработал на Колыме. Вернулся с деньгами. Матери немного дал. Но в городе не смог прописаться, уехал в Запорожье. Женщина достала из ящика комода письмо. Петр сообщал, что работает на «Запорожстали», но квартиры пока не имеет.

— Значит, бы так и не знаете, где он живет.

— Не знаю, дорогие, ничего не знаю…

В тот же день решили ехать в Запорожье. Поезд пришел глубокой ночью. Пошли бродить по улицам этого большого заводского города. Наблюдали, как зажигались первые огни в окнах домов, как прошли первые трамваи и троллейбусы, как спешил рабочий люд к горящим факелам мартенов.

«А чем занимаемся мы?» — подумал вдруг Клокотов, наблюдая, как из заводских ворот «Запорожстали» выходил бесконечно длинный состав железнодорожных платформ, груженный только что сваренным металлом. Придет ли когда-нибудь такой день, когда сотни и тысячи вот таких же, как он, людей освободятся от необходимости искать и наказывать, следить за другими, когда их труд станет приносить обществу материальные ценности…

Мощный гудок «Запорожстали» эхом отозвался во всех уголках города.

— Теперь можно и нам, — отрываясь от своих мыслей, сказал капитан.

Они поднялись на третий этаж заводоуправления, в отдел кадров. В огромных залах негде было упасть орешку. Всё заставлено тесно прижатыми друг к другу столами. Отовсюду торчали головы, раздавался стук костяшек счетов, трезвонили телефоны. Начальник отдела, выслушав пришедших, поручил помощнику срочно просмотреть общезаводской алфавит. Но среди тысяч фамилий ни одного Шилова не оказалось.

— Посоветую вам, товарищи, поехать на наши подрядные предприятия. Они тоже работают для «Запорожстали», — сказал он и тут же выписал адреса сразу семнадцати предприятий и строительных управлений. Они были разбросаны по всему городу.

Клокотову не хотелось обращаться в местные органы милиции, но пришлось пойти на это. Зато уже на следующий день капитан знал, где искать Петра Шилова, и вскоре был на месте. Шилова вызвали из цеха в отдел кадров. В комнате появился низкорослый коренастый крепыш с крупным скуластым лицом и большими красными руками. Из правого кармана его спецовки торчало несколько перемотанных изоляционной лентой полотен ножовок — точно таких же, какие неизвестные преступники оставляли у перепиленных решеток. Клокотов взглянул на своего помощника, тоже заметившего ножовки, и оба поняли друг друга. Сомнений больше не оставалось. Тем более, что в тот день, когда была совершена последняя кража в магазине, Шилов на работе не был и якобы подыскивал себе квартиру.

Капитан предложил Шилову стул.

— Я должен извиниться, но есть вопросы, разрешить которые можно только при вашей помощи, — сказал он и вынул из кармана известную коробку из-под сигарет «Памир». — Вам это знакомо?

Слесарь удивленно посмотрел сперва на коробку, потом на капитана.

— Кто записывал этот адрес?

— Откуда мне знать? — растерянно ответил он.

— А Жору Пальгунова и Михаила Сердюкова знаете?

— Мишку да, а Пальгунова…

Шилов задумался, потирая рукой лоб.

— Вспомните. Сердюков вам сказал, что Пальгунов мог бы помочь в прописке. Вы тогда же в подвальчике на Узкой улице записали адрес Пальгунова.

— Правда. Было такое. Только адрес я писал не на «Памире», а на «Приме». Курю одну только «Приму». — В подтверждение он вынул из кармана еще не распечатанную красную пачку сигарет.

— А где же та коробка, на которой вы записывали?

Шилов пожал плечами.

— Не помню. Выбросил где-нибудь. Я в ту же ночь уехал в Запорожье.

Ни Клокотов, ни его помощник не верили в искренность слесаря. Напротив, ножовочные полотна в кармане, признание того, что он встречался с Пальгуновым и Сердюковым и даже записывал адрес Пальгунова, казалось, еще больше подтверждали их подозрение. Но как в этом убедиться? Как доказать, что запись на коробке из-под сигарет сделана действительно рукой Шилова. Конечно, проще всего было бы предложить слесарю написать какое-нибудь объяснение и отправить его и записать адреса на графическую экспертизу. Но если Шилов — разыскиваемый преступник, он скроется и, понятно, не станет дожидаться результатов экспертизы. Клокотов решил пойти на риск.

— Хорошо. Разговор о «Памире» и «Приме» пока оставим. А теперь вот о чем. Вчера вечером вы наскандалили в ресторане «Запорожье»…

Шилов виновато посмотрел на капитана.

— Грех был, только вины моей в том не было.

— Может, вы и правду говорите. Поедемте сейчас в городское управление, там разберемся.

Прямо из отдела кадров они приехали на Индустриальную улицу. Клокотов положил на стол лист чистой бумаги.

Пишите объяснение и расскажите подробнее, что вчера произошло в ресторане.

Слесарь написал. Капитан мысленно сравнил размашистый почерк. «Совпадает», — подумал он и сказал:

— Я вынужден временно вас задержать.

— Дело ваше, — казалось, спокойно и привычно ответил тот, но лицо его болезненно перекосилось. — Только на этот раз, гражданин капитан, вины моей ни в чем нет, — добавил он.

Прошло три дня как Клокотов вернулся из Запорожья. Экспертиза не подтвердила его предположений. Запись на сигаретной коробке была сделана кем-то другим, не Шиловым. Не совпал и отпечаток пальца, оставшийся на одной из бутылок. Следователь снова вынужден был извиниться перед слесарем. Он вручил ему заранее купленный на обратный путь железнодорожный билет, передал справку на завод, в которой говорилось, что «слесарь П. А. Шилов был вызван в качестве свидетеля по одному уголовному делу и что командировочные ему за трое суток выплачены».

Клокотов пожал на прощанье Шилову руку, сказал каких-то несколько хороших, вполне искренних слов, а когда тот вышел, тяжело опустился в кресло.

Большая белая фаянсовая пепельница всё больше наполнялась окурками, дым в кабинете уже плавал сизой пеленой от потолка до пола, а он всё сидел за рабочим столом и, ломая на мелкие кусочки спички, думал:

— А что дальше? С чего завтрашний день начинать?

Первая версия с запиской огородника не выдержала никакой критики и провалилась. Поиски преступников по архивным документам, а позднее по сличению дактилоскопических карт и почерков — тоже ни к чему не привели. Наконец, эта история с коробкой из-под сигарет. Едва взяв ее в магазине в руки, Клокотов вдруг почувствовал, что она принадлежала именно тому, кого он разыскивал. Откуда появилось это чувство, капитан и сам не мог объяснить, но оно заставило его обивать пороги адресного бюро, блуждать по далеким городским окраинам в поисках Пальгуновых и Сердюковых, выезжать в Запорожье. Не покидало оно капитана и в эти минуты. Напротив, сейчас, когда слесарь Шилов оказался вне подозрений, Клокотов еще более уверовал, что измятая картонка из-под «Памира» поможет ему найти преступника.