З. Зорина - О чем рассказали «говорящие» обезьяны: Способны ли высшие животные оперировать символами?

Другой пример — игра в жмурки, которая сводится к тому, что «водящий» ходит по комнате с завязанными глазами (изображая мертвеца, «жмурика»), стремясь кого-нибудь схватить, а остальные играющие стараются увернуться от него, не двигаясь со своих мест. Тем самым происходящее в комнате реальноедействие А' — мальчик с завязанными глазами старается кого-нибудь найти — воспроизводитв конвенциональном пространстве играющих (локализованном в той же комнате) иное действие А — «мертвец ловит живых».

Поясним, почему в теннис — играют, а в бокс — нет (ср. корректность фразы Они играют в теннис и некорректность фразы *Они играют в бокс, нужно: Они боксируют).

Разберем игру в теннис. Перед началом партии соперники обычно разминаются, приспосабливаются к покрытию, отрабатывают удары. Эти действия не являются игрой, хотя они внешне ничем от нее не отличаются. Даже правила соблюдаются: каждый игрок стремится отбить удар соперника, послав мяч на его площадку. Игрой действия теннисистов становятся лишь тогда, когда они выражают конвенционально мотивированное«противоборство». В отличие от реального противоборства, в теннисе сторонам объективно «нечего делить», поскольку нет никакого естественного ограниченного ресурса, которым нужно завладеть. Поэтому он задается произвольно— в конвенциональном пространстве игры. В нем теннисисты в согласии друг с другом (и правилами игры) признают главной ценностью «выигрыш мяча или очка» (что в их обыденной жизни никакой ценностью не является). Каждое очко разыгрывается, и им «завладевает» либо один, либо другой теннисист, а победителем считается тот, кто первый завладел определенным количеством очков. Руководствуясь этой объявленнойценностью, теннисисты полностью погружаются в возникающее конвенциональное пространство, т. е. играют.

Здесь действие А' — «перебрасывание ракеткой мяча на площадку соперника» конвенционально воспроизводит действие А — «борьбу с соперником». В разминке указанного пространства еще нет, поэтому она и не является (и не может быть названа) игрой. В ней действие А' преследует другую, тренировочную цель.

Подчеркнем: дело не в противоборстве, а в его конвенциональном характере. Обратимся к боксу. Здесь ситуация существенно иная, чем в теннисе, поскольку ценность действий боксеров очевидна и не требует никакой конвенции (благодаря тому, что бокс очень близок к реальному единоборству — драке): чем сильнее и точнее удар, тем успешнее действия боксера. Поэтому в боксе никакого конвенционального пространства не возникает, а стало быть, не возникает и игры (боксеры не *играют, а боксируют ).

Приступая к анализу игры актера, заметим сначала, что далеко не всякое лицедейство можно назвать игрой. Например, клоуны, изображая в цирке комичных персонажей, как ни странно, не играют. Действия актера, изображающего в спектакле Наполеона, превращаются в игру благодаря конвенциальному соглашению, в котором участвуют и актеры и зрители: «изображая Наполеона, актер на время пьесы становитсяНаполеоном». Тем самым в течение действия актер живет в двух реальностях одновременно: в общезначимой, ушедшей пока на второй план, и конвенциональной, в которой он сейчас — Наполеон.

Музыкальное исполнение, подобно театральному действию, становится игрой благодаря аналогичному конвенциальному соглашению: «музыкант, исполняя пьесу, выражает содержащиеся в ней чувства и переживания как свои собственные». Тем самым, исполняя музыкальную пьесу (действие А'), музыкант конвенционально переживает воспроизводимое этой пьесой настроение (действие А). Например, исполнение «Цыганских напевов» Сарасате позволяет скрипачу (а пассивно и слушателям) переживать эмоциональное настроение «веселой бесшабашности» цыганского праздника конвенционально, без всякого реального участия в нем.

Как только указанная конвенция утрачивается, музыкальное исполнение перестает быть игрой. Например, если музыкант создает собственную, непосредственно рождающуюся импровизацию, его действие уже нельзя назвать игрой, ср. некорректность фразы * Прекрасно играл свою импровизацию Ойстрах. Следует сказать Прекрасно импровизировал Ойстрах. Дело в том, что у музыкальной импровизации другая, не конвенциональная, а реальная цель: выражать текущее состояние, настроение музыканта. Поэтому переживания музыканта в этот момент не конвенциональны, а реальны. Образно говоря, он живет на сцене своей, а не чужой (как актер) жизнью. По аналогичной причине аккомпанирование, имеющее чисто прикладную функцию, плохо называть игрой (подробнее см. там же, с. 513–515).

10. Значение языкового высказывания. Проведенный анализ позволяет утверждать, что основными единицами системного уровня, посредством которых он описывает элементы довербального уровня, являются классы предметов(включая отдельные предметы) или, что то же самое, таксономические признаки этих классов. В самом деле, референты рассмотренных частей речи (и существительного, и прилагательного, и причастия) — суть предметы, принадлежащие тем или иным предметным классам (или их «пересечениям»).

С классами предметов на системном уровне осуществляются операции двух типов: сложение классов (их объединение и пересечение) и создание конфигураций классов. В результате на системном уровне возникают «содержательные» конструкции двух типов: производные классы предметов и конфигурации классовпредметов. Можно предположить, что конструкции первого типа описываются языковыми выражениями,а конструкции второго типа — языковыми высказываниями.

Проиллюстрируем это. Типичным представителем языкового выражения является именная группа. Как мы могли убедиться, класс ее референтов — результат сложения классов референтов входящих в нее слов. Например, движущаяся стрелка — это элемент класса «стрелка», принадлежащий дополнительному классу «движущийся предмет».

Типичным представителем языкового высказывания является глагол, образующий конфигурацию — совокупность классов предметов, связанных различными отношениями (падежными, видо-временными и др.). Например, высказывание Мальчик берет спелый банан сообщает, что элемент класса предметов «мальчик» является субъектом действия «брать» в отношении объекта (на который действие направлено) — элемента класса предметов «спелый банан».

Используя введенную систему понятий, можно объяснить предикативность как объединение разных предметных классов в конфигурацию, т. е. приписывание классам предметов свойств и отношений. Выражение этот банан указывает на элемент из класса «банан», а высказывание Это банан сообщает, что данный предмет е с т ь банан, т. е. устанавливает конфигурацию «Х» есть «Y» — отношение тождественности между предметом (референтом местоимения это) и элементом класса «банан». Аналогично, выражение спелый банан указывает, что элемент класса «банан» принадлежит также классу «органический предмет в фазе полноты развития», а высказывание Банан — спелый указывает, что элемент из класса «банан» включен в отношение тождественности с элементом класса «спелый органический предмет». Высказывание общего типа, скажем, пример Хомского Мудрый человек честен (сокращенная форма высказывания Мудрый человек есть честный человек ) сообщает, что говорящий включил в конфигурацию, задаваемую глаголом есть , не отдельный референт именной группы мудрый человек , а весь класс ее референтов. В результате каждый предмет класса «мудрый человек» отождествляется с элементом класса «честный человек».