Милтон Шульман - Поражение на западе. Разгром гитлеровских войск на Западном фронте

Неудача этой эффектной попытки означала, что большая часть окруженных войск вместе с их неудачными спасителями отправились в союзные лагеря для военнопленных. Самому Венку удалось бежать, и он тут же получил новое задание: взять на себя командование еще одной, только что сформированной 12-й армией и занять сектор на Эльбе между такой же свежей армией Блюментрита справа и 7-й армией слева. Но тут есть одна тонкость. Если соседи Венка стояли лицом на запад, поджидая англо-американские армии, то армия Венка должна была развернуться на восток и наступать в направлении Потсдама. Другими словами, оба фронта теперь стояли спиной к спине и практически слились в один. В центре между Лауэнбергом и Стендалем (Штендалем) немецкое верховное командование решило повернуться лицом к Красной армии. Вот так, словно сиамские близнецы, опасливо косящие в противоположные стороны, вермахт провел свои последние часы, ожидая окончательного решения либо Гитлера, либо Судьбы.

Операцию по разделению сиамских близнецов провели 25 апреля 1945 года в шестнадцать часов сорок минут в Торгау на Эльбе американская 69-я пехотная дивизия и советская 58-я гвардейская дивизия. Они встретились и пожали друг другу руки перед фотокорреспондентами газет западных держав. Мало что осталось от гитлеровского Третьего рейха. Народ, вторивший громогласным сборищам нацистов, провозгласивших победоносное шествие вермахта по покоренной Европе, истративший все силы на производство орудий войны, ошеломленно затих, осознав свое полное поражение. Среди руин своих заводов и домов, окутанные трупным зловонием, немцы Бремена и Ганновера, Магдебурга и Лейпцига, Штутгарта и Нюрнберга больше не маршировали и не кричали «хайль!».

Восточный фронт также рушился под напором Красной армии. В Пруссии пал Кенигсберг, в Австрии – Вена. Советские войска заняли Данциг, Штеттин, Потсдам и Кюстрин. Только Берлин, окруженный и осажденный, оставался верен клятве сражаться до самого конца. Остатки разгромленной регулярной армии, фанатики СС и необстрелянные фольксштурмовцы общим числом около 250 тысяч готовились выполнить приказ фюрера в обугленных руинах своей столицы. Адольф Гитлер в бункере под рейхсканцелярией лихорадочно строил планы спасения империи, лежавшей обломками у его ног. 23 апреля Красная армия вышла к окраинам Берлина на последние оборонительные рубежи фюрера.

С военной точки зрения Германия потерпела поражение еще несколько недель назад, но лидеры вермахта были так запуганы двуглавой тенью Гитлера и Гиммлера, что не отважились на независимые переговоры о перемирии. Лишь несколько преданных сторонников фюрера из его близкого окружения еще верили в чудо, способное предотвратить неминуемую катастрофу. Однако, как мы увидим, агрессивная атмосфера постоянного поражения начинала разъедать души даже тех, кто до сих пор хранил верность Гитлеру.

Как только Гитлер решил окончить свои дни в Берлине, вопрос о том, кто подхватит соскользнувшую с его плеч мантию, растревожил самых вероятных преемников: Геринга, Гиммлера и Бормана. Довольно странным кажется нешуточное соперничество за непривлекательный и неблагодарный пост фюрера павшего рейха. Единственным возможным объяснением этой напряженной борьбы представляется шанс выторговать личную неприкосновенность тому, кто в конце концов подпишет безоговорочную капитуляцию. Хотя в качестве главы государства Гитлер давно назначил своим преемником Геринга, Мартин Борман, рейхслейтер и секретарь фюрера, должен был унаследовать другую должность Гитлера – главы национал-социалистской партии. Борман и Геринг смертельно ненавидели друг друга, и только присутствие Гитлера удерживало их от открытых враждебных действий.

По свидетельству полковника Вернера Гротмана, личного адъютанта Гиммлера, проблема преемственности осложнялась решением Гитлера назначить заместителя фюрера на тот случай, если американцы расколют Германию надвое. Обязанности заместителя фюрера были главным образом военными. Если бы в результате американского наступления Гитлер оказался отрезанным на севере, замещать его на юге предстояло Кессельрингу; а если бы он оказался в изоляции на юге, то продолжать бои на севере вменялось в обязанности гросс-адмиралу Деницу. Третью вероятность: Берлин в окружении, когда Гитлер не может контролировать ни северную, ни южную Германию, даже не рассматривали. Невозможно было даже подумать о том, что Берлин возьмет Красная армия. Эта самоуверенность в совокупности с гибелью или изменой трех самых вероятных нацистских наследников привели к тому, что помятая корона Гитлера оказалась на лысеющей голове Карла Деница.

Первой Гитлер отклонил кандидатуру Геринга. Как рассказывает сам Геринг, он выехал из Берлина в южную Германию 21 апреля, после того как узнал, что Гитлер решил остаться и умереть в Берлине. 23 апреля в три часа дня Геринг послал телеграмму в рейхсканцелярию, в которой объявил, что, будучи наследником Гитлера, возьмет на себя обязанности рейхсфюрера, если до десяти часов вечера не получит противоположного приказа. Геринг уверяет, что к этому шагу его подтолкнуло замечание, якобы оброненное Гитлером: «Я никогда не пойду на переговоры с союзниками. У Геринга это получится гораздо лучше». Однако реакция фюрера оказалась совершенно не той, какой ожидал рейхсмаршал. Геринг подозревает, что Борман, принявший телеграмму, интерпретировал ее как подтверждение предательства ненавистного конкурента. Поэтому еще до истечения срока ультиматума Геринга арестовали эсэсовцы. В следующей телеграмме Гитлер потребовал, чтобы рейхсмаршал сложил с себя все государственные обязанности. Истолковав эти слова буквально, Геринг решил, что приказ относится к его титулам премьер-министра Пруссии, президента государственного совета, президента рейхстага и еще полудюжине других, но не к статусу преемника фюрера. В очередной телеграмме, прибывшей гораздо позже, Геринг и его семья приговаривались к смерти. Как утверждает рейхсмаршал, эта телеграмма была отправлена после смерти Гитлера, и подпись следует читать как «Борман», а не «фюрер». Сам Геринг был не менее злопамятным и мстительным. «Все знают, что, став фюрером, я первым делом ликвидировал бы Бормана», – сказал рейхсмаршал.

История спасения Геринга похожа на финал голливудского триллера, в котором героя в последний момент спасают морские пехотинцы. Когда 23 апреля Геринг стоял окруженный арестовавшими его эсэсовцами, мимо проходил полк связи люфтваффе. Летчиков было гораздо больше, чем эсэсовцев, и Геринг, не растерявшись, позвал своих орлов на помощь. Эсэсовцы решили не спорить и охотно отдали пленника. Вспоминая этот случай, рейхсмаршал сиял от удовольствия: