Милтон Шульман - Поражение на западе. Разгром гитлеровских войск на Западном фронте

29 апреля обитателям бункера был нанесен самый страшный, смертельный удар. Из полученной телеграммы следовало, что самый непоколебимый и близкий Гитлеру человек – Гиммлер вслед за Герингом пополнил список предателей. Через шведского представителя Гиммлер связался с британскими и американскими властями и предложил подписать капитуляцию на конференции в Сан-Франциско. Рейч уверяет, что мужчины и женщины визжали от ярости, страха и отчаяния, слившихся в единый эмоциональный порыв. Гиммлер, защитник рейха – предатель! В это невозможно было поверить. Гитлер впал в безумную ярость. Его лицо побагровело и стало неузнаваемым.

Позже поступили разочаровывающие новости о намерении Красной армии штурмовать рейхсканцелярию утром 30 апреля, уже слышались близкие пулеметные и автоматные очереди. По свидетельству Ханны Рейч, все снова обратились мыслями к своему яду. Гитлер с белым как мел лицом вошел в комнату фон Грейма и, сгорбившись, плюхнулся на край кровати. «Наша единственная надежда – Венк, – сказал он. – Необходимо вызвать всю имеющуюся в наличии авиацию для его прикрытия». Затем Гитлер заявил, будто получил сообщение о том, что артиллерия Венка уже стреляет по советским солдатам на Потсдамерплац.

«Днем следует вызвать все оставшиеся самолеты, – продолжал фюрер. – Я приказываю вам вернуться в Рехлин и привести ваши самолеты. Вы должны уничтожить позиции, с которых русские собираются начать атаку на рейхсканцелярию. Если люфтваффе помогут, Венк может прорваться. Это первая причина, по которой вы должны покинуть бункер. Вторая: необходимо остановить Гиммлера». Как только Гитлер произнес это имя, его губы и руки задрожали. Срывающимся голосом он приказал фон Грейму немедленно арестовать Гиммлера, если тот действительно связался с западными властями.

Фон Грейм и Рейч начали энергично возражать: эта попытка обречена на неудачу, и они предпочитают умереть в бункере, но Гитлер был непреклонен. «Это единственный оставшийся шанс на успех, – сказал он. – Ваш и мой долг им воспользоваться».

Подготовились быстро. Каждый подарил покидающей бункер паре какой-нибудь сувенир, передал написанное в последний момент письмо. Через полчаса после получения приказа Гитлера летчики покинули бункер.

На маленькой бронемашине они пробрались через пылающий город к спрятанному самолету «Арадо-96». Рейч уверена, что это был последний самолет, имевшийся в Берлине. Вероятность того, что еще один самолет сможет прилететь в город и вылететь с Гитлером, Рейч считает ничтожной. В противном случае фон Грейма непременно бы информировали. К тому же артиллерийский огонь советских войск был очень плотным.

Чудом увернувшись от русских зениток и истребителей, Рейч и фон Грейм приземлились в Рехлине, и фон Грейм приказал послать все имеющиеся самолеты на помощь Берлину. Затем пара вылетела к Деницу и там встретила Гиммлера, который подтвердил достоверность полученной Гитлером телеграммы. Более того, Кейтель сказал им, что армия Венка давно разгромлена, а остатки ее попали в плен; он послал Гитлеру сообщение об этом накануне (30 апреля). Несколько часов спустя было получено известие о смерти Гитлера. 24 мая попавший в плен фон Грейм совершил самоубийство, приняв яд из своего флакона. Рейч решила сохранить себе жизнь по той причине, как она сказала, «чтобы рассказать правду. Рассказать немецкому народу правду об опасностях, которым подвергло его правительство Третьего рейха».

Так заканчивается история Ханны Рейч. На суде в Нюрнберге Эрих Кемпке, шофер Гитлера, дополнил ее недостающими деталями. Кемпке поклялся, что Гитлер умер в два или три часа пополудни 30 апреля, выстрелив себе в рот. Сам шофер целиком тело не видел, но видел ноги Гитлера, торчавшие из одеяла, в которое завернули труп. Мимолетного взгляда на сапоги Гитлера хватило Кемпке, чтобы заявить: «Я могу с уверенностью утверждать, что Гитлер мертв».

Его свидетельство о смерти Евы Браун, на которой Гитлер женился в бункере, более убедительно. Кемпке на суде заявил, что сам вынес ее тело в сад рейхсканцелярии, залил бензином и сжег.

По свидетельству того же Кемпке, Мартин Борман умер 2 мая в нескольких ярдах от него, когда они, выбираясь из Берлина, шли мимо танка около Фридрихштрассе. Это случилось между двумя и тремя часами ночи. В танк попал противотанковый снаряд, временно ослепив Кемпке. Теряя сознание, он успел увидеть, как Борман рухнул в пламя, бушевавшее вокруг танка.

Оставшиеся в живых лидеры немецкого рейха узнали о смерти Гитлера из радиограммы Бормана 1 мая во Фленсбурге. Первая радиограмма была адресована адмиралу Деницу: «Гитлер умер вчера в 3.30 пополудни». Вскоре, как вспоминал Йодль, Дениц получил еще одну радиограмму: «Гитлер назначил вас президентом, Геббельса – канцлером, Зейсс-Инкварта – министром иностранных дел, Бормана – министром внутренних дел. Доверяю вам сообщить об этом народу. Попытаемся прорваться к вам». Подписали послание Геббельс и Борман.

В 10.37 вечера 1 мая Дениц сообщил эти новости немецкому народу по гамбургскому радио:

«Немецкий вермахт! Мои товарищи! Фюрер погиб. Верный великой идее защиты народов Европы от большевизма, он пожертвовал своей жизнью и умер героем. Ушел из жизни один из величайших героев немецкой истории. Мы склоняем наши знамена в знак уважения и скорби. Фюрер назначил меня своим преемником на посту главы государства и верховного главнокомандующего вермахта. Я принимаю на себя командование всеми родами немецких войск, преисполненный решимости продолжать борьбу против большевизма, чтобы спасти сражающиеся войска и сотни тысяч семей в Восточной Германии от рабства и уничтожения. До тех пор, пока нашей борьбе препятствуют британцы и американцы, мы будем вынуждены сражаться и с ними. В сложившейся ситуации вы, уже совершившие великие исторические подвиги, должны безупречно сражаться до конца войны. Я требую от вас дисциплины и повиновения. Только неукоснительным выполнением моих приказов можно избежать хаоса и падения Германии. Любой, кто уклонится от исполнения своего долга и таким образом навлечет смерть и рабство на немецких женщин и детей, трус и изменник. Вы присягнули на верность фюреру, а следовательно, и мне, как назначенному фюрером преемнику.

Немецкие солдаты! Выполните свой долг! От вас зависит жизнь нации!

Дениц».

Немецкие генералы уже были по горло сыты своей присягой. Теперь, освободившись от нее, они собирались капитулировать – с Деницем или без него. Первая массовая капитуляция произошла в Италии. Любопытно, что на этом самом стабильном фронте переговоры о капитуляции начались еще в середине февраля 1945 года. Тогда обергруппенфюрер (генерал) Карл Вольф, высший офицер СС в Северной Италии, начал нащупывать почву для капитуляции всех немецких войск на средиземноморском театре военных действий. Поскольку Вольф торговался об условиях, а союзники соглашались принять лишь безоговорочную капитуляцию, переговоры зашли в тупик. По свидетельству генерал-полковника Генриха фон Витингофа, командовавшего всеми немецкими войсками в Италии после того, как Кессельринга отправили на смену фон Рундштедту, на последнем этапе эти переговоры велись с полного согласия самого Витингофа. «Когда я в последний раз увидел Гитлера в середине марта 1945 года, – сказал Витингоф, – то сразу понял, что он обезумел. Все его заявления были лживы или бессмысленны. Он сказал мне, что собирается убить себя, но в то же время требовал, чтобы мы сражались до последней капли крови. В середине апреля обергруппенфюрер Вольф послал несколько доверенных лиц к фельдмаршалу Александеру, но им сказали, что все переговоры следует вести с генералом Эйзенхауэром».