Вера Шапошникова - Ярославичи

И еще подумалось, что и «Бурлак», и все предшествующие ему поколения, те, кто двигался по дороге русской истории, строил храмы, писал портреты, мучился в поисках правды, боролся за эту правду, были, по существу, такими же работягами, которые камень за камнем накапливали опыт, формировали, оттачивали мысль, готовя появление вот такого завода. И усилия всего его многотысячного коллектива, его конструкторских бюро, всех цехов — литейного, инструментального, кузнечно-термического, заготовительного, различных служб, лабораторий, автоматизированных систем управления направлены к созданию газетных агрегатов, газетных и книжно-журнальных машин, листовых, рулонных, печатающих в одну и в несколько красок машин высокой и офсетной печати, на которых в нашей, самой читающий, стране печатается почти восемьдесят процентов выпускаемой продукции. Одну из таких машин «доводили» сейчас, готовя к отправке на выставку.

— А сколько же времени требуется, чтобы тысячи различных узлов и деталей превратить вот в такой гармоничный, с величайшей точностью и быстротой работающий организм? — спросила я у одного из сборщиков, подошедшего к ларю с кипой оттисков — проб.

— Да полгода, а бывает и подольше, — ответил он, уминая листы.

Чтобы не мешать занятым делом людям, я вышла из сборочного цеха. Забегая вперед, скажу, что позже видела эту машину, уже отлаженную, в Москве. Она заслужила высокую оценку специалистов. Пока же, покинув завод, прошла по Луговой. Все здесь — и Дворец культуры, и скверы, и кварталы жилых домов, и детские сады, и школы — в их числе музыкальная, и библиотеки, и спортивные площадки, и поликлиника, и многие бытовые учреждения принадлежали труженикам завода полиграфических машин.

Знакомясь с городом, заглядывала в музей. Основанный в 1910 году, он после революции продолжал пополняться частными коллекциями местных дворян Мусиных-Пушкиных, Михалковых, Лихачевых, поступлениями из Государственного музейного фонда и со временем стал одним из крупных хранилищ предметов естественной истории, материальной и духовной культуры, документов, характеризующих общественное развитие поколений, живущих на этой территории Верхнего Поволжья.

Музей занимает на Волжской набережной помещение бывшего Гостиного двора, растянувшегося на целый квартал. Напротив — здание Новой хлебной биржи. В свое время она действительно была новой, влиятельной, отвечающей размаху рыбинской хлебной торговли. Однако современники заверяли, что популярностью у купечества эта биржа не пользовалась. Сделки по-прежнему совершались на ярмарках и базарах и закреплялись в трактирах.

Здание биржи с башенками, шатровыми кровлями, кокошниками над окнами, стилизованной птицей фениксом и гербом города из цветной керамики, богатое и красивое, чем-то напоминает стареющую красавицу, пытающуюся изобилием и ценностью украшений отвлечь внимание от дрябнущей своей кожи, обмануть время, которое катится, спешит, отбивая сроки жизни с той же настойчивостью, с какой отбивают четверти часы на колокольне Преображенского собора.

В музее подолгу разговариваем со старшим научным сотрудником Владимиром Михайловичем Осиповым, коренным рыбинцем, родившимся в деревне Якушево, свидетелем и непосредственным участником многих событий в жизни города, переживавшего поистине взрывное развитие.

Судьбы наших современников так богаты событиями, что перестаешь даже им удивляться. Пятьдесят два Героя Советского Союза — пулеметчики, моряки, саперы, стрелки, артиллеристы, летчики. Все в основном выходцы из деревень, как и Осипов. Герои Социалистического Труда, почетные граждане Андропова — и Осипов среди них, — лауреаты Государственных премий. Защитники Родины, рядовые труженики, руководители предприятий, конструкторы, изобретатели, ученые. Как на обычное явление смотрим мы на то, что человек, скажем, Осипов, учившийся заочно в техникуме, получив позже высшее гуманитарное образование, становится руководящим работником городского Совета, во время войны служит на Северном флоте парторгом дивизиона, а вернувшись домой, принимает участие в сооружении шлюзов и плотин на Волге, тогда продолжалось строительство объектов Рыбинского водохранилища. Удивит ли кого, что старший прораб электромонтажных работ, имеющий опыт работы в городском хозяйстве, избирается заместителем, а затем председателем городского Совета?

В трудную пору переоборудования одного из рыбинских предприятий, изменившего свой профиль, Осипова назначают его директором, и он работает там многие годы, до тех пор, пока то же бегучее время не отсчитало срок. И тогда он, выйдя на пенсию, стал работать в музее, накопив и тут значительный опыт пропагандистской и лекторской работы. Это глубокое знание жизни народа, его исторического развития и помогает ему.

— Вот вы вспоминаете город в связи с торговлей хлебом. Бурлацкий Рыбинск, — сказал Владимир Михайлович, когда зашел разговор о Новой бирже. — А Маяковский нас назвал маслобоями. Да, да. Есть у него стихотворение. Льняная была ярославская земля. На малых речках — мельницы. Мололи муку. И также жали масло. Конь, вертушка, ступа, тяжелый пест. Хлеб и льняное масло — самая распространенная в русских деревнях еда была. Дешево, вкусно. Нынче-то даже не знают, как выглядит это масло. Льна мало сеют. Крестьянские заводики еще тогда долго жить приказали. Был такой предприниматель тут — Коровкин. Он маслобой поставил на широкую ногу. Машины завел. И масло его, солнечно-зеленоватое, душистое и дешевое, пошло на рынок, вытеснив кустарей... Вот так и Кузнецов проглотил крестьянский фарфор. Вы видели, какие тончайшие изделия создавались на этих крестьянских заводиках?

В залах музея он показывал эти изделия — посуду, столовую и чайную, вазы, великолепных работы, изящества, вкуса. Сколько юмора, живости было в скульптурах. Краски, рисунок, золото, благородство и чистота самого фарфора. Бесценные образцы подлинного искусства, хранящие живое дыхание мастеров.

— Безвестных?

— Нет, почему же. Имена известны: Тереховы, Сафроновы, Куриновы и другие. Дороги были эти изделия, и Кузнецов раздавил их.

Его посуда, простая и дешевая, заполнила рынок. Теперь она антикварная редкость. А тогда была массовой продукцией. Масло Коровкина по всей России пошло. Красивые этикетки, особая посуда, прозрачность, запах какой. Фирменные магазины во всех приволжских городах пооткрывал. Деловит был, ничего не скажешь. Сохранились письма Ухтомского, крупного русского ученого, академика-физиолога. Он писал, что в Рыбинске ему в руки попали старые записные книжки купцов, ездивших в Питер с хлебом и другими товарами. Иные встречались с Петром и оставили свои заметки о нем. Это были крепкие, писал Ухтомский, наблюдательные, подчас выдающиеся по уму люди. Коровкин был одним из таких. Один из его бывших заводов и пришлось возглавлять Осипову.