Евгений Шнюков - Катастрофы в Черном море

Высокие организаторские и профессиональные качества проявил старший помощник командира капитан-лейтенант В.В. Балашов. Командир посылал его на самые опасные и критические участки для выяснения и оценки обстановки и организации работ по борьбе с пожарами, водой, по затоплению погребов.

К сожалению, во время аварии три человека из состава экипажа корабля нарушили боевые инструкции, а один из них проявил трусость. Старшина команды предстартовой подготовки мичман А.И. Шупортяк, находясь на своем боевом посту, услышав треск и шум и увидев огонь в 8-м ракетном погребе, растерялся, не включил орошение погреба, дал команду: «Всем наверх!» и вместе с подчиненными покинул пост. Командир кормовой ракетной батареи старший лейтенант В.М. Пяткин, получив доклад от мичмана Шупортяка, что в 8-м погребе возник пожар от работы двигателя ракеты, не доложил на КП артиллерийской боевой части, оставив свой командный пункт, не отдав никакого приказания личному составу и побежал сам включать орошение погреба, но не успел, уже произошел взрыв. Дневальный по кубрику, услышав гул и скрежет в погребе № 8, не доложил вахтенному офицеру, а выбежал из кубрика вслед за мичманом Шупортяком, чем нарушил инструкцию дневального по кубрику. Хотя фактически эти нарушения инструкций не повлекли за собой каких-либо дополнительных губительных последствий, так как проведенное после аварии разбирательство и эксперименты показали, что маршевый двигатель ракеты работает 22 секунды, а первые капли орошения погреба из системы орошения появляются через 50 секунд, т.е. орошение, будучи включено, не предотвратило бы взрыва, паническая по духу команда мичмана объективно спасла жизнь трех-четырех человек — но, тем не менее, нарушения инструкций были допущены. А вот другое нарушение — невыход по тревоге на свои боевые посты пяти курсантов-стажеров училища стоил им жизни во время первых взрывов…

С первых до последних минут на «Отважном» находился начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал В.Х. Саакян. Я очень много лет знал Владимира Христофоровича, еще с эскадры, где он был командиром ракетного корабля «Бедовый», первого на Черноморском флоте и во всем * Военно-морском флоте, затем командиром соединения, в которое входили корабли 61 проекта, подобные «Отважному». Это был опытный моряк, мне с ним приходилось много раз плавать и в Черном, и в Средиземном морях. Он обладал острым умом и чувством. нового, был прекрасным организатором, уже в должности начальника штаба флота много сделал для совершенствования боевой готовности флота, развития и внедрения на флоте новых оперативных и тактических приемов, более совершенных методов подготовки кораблей и экипажей. И опять невольное сравнение с обстановкой на «Новороссийске» позволяет сделать вывод в пользу контр-адмирала В.Саакяна: не пытаясь подменять командира корабля, он контролировал обстановку, рассматривал и утверждал решения командира, тем самым принимая и на себя ответственность за них, организовывал и руководил действиями спасательных сил в районе «Отважного». Покинул корабль за несколько минут до его гибели. Впоследствии В.Х. Саакян был назначен на должность начальника оперативного управления Главного штаба Военно-морского флота. К сожалению, тяжелая болезнь и смерть не дали возможности до конца раскрыться этому талантливому моряку…

С прибытием экипажа в Севастополь начала работать сначала флотская, затем и центральная (Министерства обороны) комиссия. Было установлено, что основной причиной гибели корабля явились взрывы зенитных ракет в кормовом ракетном погребе. Там находилось 16 ракет, по 8 в барабане, взрывались они группами. Было высказано 6 версий по самопроизвольному срабатыванию пиропатрона маршевого двигателя, что и привело к возникновению огня, взрыву и пожару. Наиболее вероятными считались такие:

1. Наведение токов в цепи пиропатрона от одновременной работы корабельной РЛС (радиолокационной станции), работы стрельбовых комплексов, радиолокационных станций надводного и воздушного наблюдения находившихся невдалеке малых ракетных кораблей, готовящихся к ракетной стрельбе, и наведение токов от пучков кабелей электротрасс, проходящих в ракетном погребе на удалении 1-1,5 м от цепи пиропатрона в ракете. Опрошенный личный состав подтверждает, что начал работать маршевый двигатель, т.к. взрыв произошел через 20-25 сек после начала его работы. В связи с этой версией мне вспомнился один эпизод из давнишнего, лет за восемь до этой аварии, визита эскадренного миноносца «Напористый» Черноморского флота в Эфиопию, порт Массауа. Визит был официальный, на кораблях (а император Эфиопии Хайле Селассие приглашал на День эфиопского флота корабли только «великих морских держав» — СССР, США, Англии и Франции) — была устроена иллюминация. В 24 ч 00 мин ее выключили, мне после этого довелось выйти на верхнюю палубу и, к своему удивлению, я увидел ярко горящие лампочки корабельной иллюминации. Первая мысль — «зазевались, не выключили». Оказалось — передается в Москву и Севастополь информация о прошедшем дне визита, и от работы передатчика наводятся такие токи, что «зажгли» иллюминацию из сотен электрических лампочек. Так что корабли действительно перенасыщены электромагнитными полями разных происхождений.

Вторая версия предполагала возможность замыкания цепи пиропатрона из-за замыкания в одном из погребов ракетного комплекса.

Третья версия — возможное самовозгорание пороха в двигателе ракеты от трения пороховой пыли (от длительного хранения могли потрескаться «пороховые трубки», а при трясках корпуса — порох возгорелся).

Спустя много времени после аварии стало известно, что проведенный в лаборатории эксперимент с созданием радиоэлектронной обстановки, подобной ситуации 30 августа, 1974 г., подтвердил первую, основную версию: от наведения токов в цепи пиропатрона маршевого двигателя ракета взорвалась.

Командир корабля (точнее, его бывший командир, выполнявший свои старые обязанности) капитан 2 ранга И. Винник с прибытием в Севастополь был вызван в штаб флота к тогдашнему Главнокомандующему Военно-Морским Флотом Адмиралу Флота Советского Союза С.Г. Горшкову. Примечательно — для того времени, — что «доставили» командира в штаб флота начальник политотдела и начальник особого отдела соединения кораблей…

Командир подробно доложил обстоятельства гибели корабля и действия личного состава. Было задано много вопросов. В конце доклада Главком сказал: «Командир, чувствуй себя спокойно. Наше государство способно построить новый корабль, а ты — молодец, что спас людей». Когда впоследствии один из членов комиссии предложил проверить экипаж по вопросам борьбы за живучесть, С.Г. Горшков прервал его словами: «Прекратите издеваться над личным составом и травмировать его, они в течение шести часов показали, что умеют бороться за живучесть».