Александр Андреев - Эсеры. Борис Савинков против Империи

Балмашев не сделал никакой попытки бежать и заявил задержавшей его охране, что он казнил Сипягина по приговору Партии социалистов-революционеров. Он гордо и мужественно держался на быстром суде и на всю монархию заявил, что «мои сообщники – правительство во главе с царем, и место им здесь, на скамье подсудимых». Его хотели склонить написать прошение о помиловании на имя царя, чтобы снизить впечатление от террористического акта в обществе, но ходивший к нему в камеру Петропавловской крепости начальник Департамента полиции доложил в Зимний, что «натолкнулся на скалу». Балмашев сказал главному полицейскому: «Вам гораздо труднее меня повесить, чем мне умереть. Я не хочу от вас никаких милостей. Единственное, о чем я вас могу попросить, так это выбрать веревку покрепче, потому, что вы и вешать как следует не умеете приговоренных вами к смерти».

Степана Балмашева повесили 3 мая 1902 года на рассвете во внутреннем дворе Шлиссельбургской крепости и в обществе тут же узнали обо всех подробностях первого политического убийства партии социалистов-революционеров и о том, что член Боевой Организации до самого мучительного конца держался спокойно и мужественно.

Убийство столпа самодержавия вызвало колоссальный резонанс в империи и вызвало одобрение или сочувствие даже у левых кругов либеральной буржуазии. Идеи террора стали распространяться среди революционно настроенной интеллигенции, и в партию эсеров вступили еще около тысячи человек. Общество заволновалось, читая прокламацию новой революционной партии, в которой впервые прозвучали слова «Боевая Организация партии социалистов-революционеров», которая об убийстве министра внутренних дел заявила, что «По делам вашим воздастся вам». Охранка попыталась захватить в Саратове помощника Гершуни Мельникова, но отчаянный боевик отбился от местных филеров только кинжалом, не став ни кого убивать, и исчез, уронив в схватке сверток с листовками о казни Сипягина эсерами. Сам Гершуни, несмотря на тотальные полицейские проверки, оставался в Петербурге, где приготовил убийство обер-прокурора Синода Победоносцева на похоронах Сипягина, но тот под усиленной охраной оставался в своем доме на Литейном, и никуда не выходил. Гершуни подготовил двух боевиков для убийства Победоносцева в Синоде, приготовив для них форму генерал-адъютанта и гимназиста, но они были выданы Зубатову Азефом, ставшим членом Боевой организации.

Гершуни писал в листовке об убийстве Сипягина: «Люди, готовые своей жизнью пожертвовать за благо народа, сумеют достать врагов этого народа для совершения над ним правого суда». Выдающийся эсеровский публицист В. Зензинов писал в партийной газете, почему Балмашев не сделал даже попытки скрыться с места убийства и принес себя в жертву: «Для нас, обуславливающих общественное служение самоценностью человеческой личности, вопрос о терроре был самым страшным, трагическим, мучительным. Как оправдать убийство и можно ли вообще его оправдать? Убийство при всех условиях остается убийством. Мы идем на него, потому что правительство не дает нам никакой возможности мирно проводить нашу политическую программу, имеющую целью благо страны и народа. Но разве этим можно оправдать убийство? Единственное, что может его до некоторой степени если не оправдать, то субъективно искупить, это принесение при этом в жертву своей собственной жизни. С морально-философской точки зрения акт убийства должен быть одновременно и актом самопожертвования».

Сергей Слетов, сам отчаянный боевик, писал о Гершуни после первого акта его Боевой Организации: «Он бодр и жизнерадостен и весь дышит первым и крупным успехом. В начале было дело, говорит он. Гордиев узел разрублен, террор доказан и начат. Все споры излишни. Пора выступать молодежи. Пусть грешат против конспирации, ибо время не ждет. Дана команда: все наверх. Начался новый решающий период борьбы, когда надо уметь все поставить на карту, не считаясь с тем, что это вызовет жесточайшие депрессии». В империи после казни Балмашева эсерами в тысячах экземпляров была распространена листовка, которую читало все общество:

Центральный комитет партии социалистов-революционеров в своей газете объявил Боевую Организацию своим партийным органом, ответственным за «ведение всей террористической работы». Уже в седьмом номере «Революционная Россия» опубликовала программную статью «Террористический элемент в нашей деятельности»:

«Мы – за применение в целом ряде случаев террористических средств. Но для нас террористические средства не есть какая-то самодовлеющая система борьбы, которая одной собственной внутренней силой неминуемо должна сломить сопротивление врага и привести его к капитуляции. Для нас террористические акты могут быть лишь частью этой борьбы, частью неразрывно связанной с другими частями. В этой живой органической связи они и черпают всю свою силу, все свое значение. Они должны быть связаны с целым, должны быть переплетены в одну целостную систему со всеми прочими способами партизанского и массового, стихийного и целенаправленного напора на правительство. Террор – лишь один из родов оружия, находящийся в руках одной из частей нашей революционной армии. Это – только один из технических приемов борьбы, который лишь во взаимодействии с другими приемами может проявить все то действие, на которое мы рассчитываем. Лишь дополнить и усилить мы хотим массовую борьбу смелыми ударами боевого авангарда, попадающими в самое сердце вражеского лагеря. Террористические удары должны быть делом организованным. Они должны быть поддержаны партией, регулирующей их применение и берущей на себя нравственную ответственность за них. Согласно решению Партии социалистов-революционеров, из нее выделилась специальная Боевая Организация, принимающая на началах строгой конспирации и разделения труда исключительно деятельность дезорганизационную и террористическую. Эта Боевая Организация получает от партии и ее центра общие директивы о выборе времени для начала и приостановки военных действий и относительно круга лиц, против которых эти действия направляются. Во всем остальном она наделена самыми широкими полномочиями и полной самостоятельностью она связана с партией только через центр и совершенно отделена от местных комитетов. Она имеет свою обособленную организацию, особый личный состав, по условиям самой работы крайне немногочисленный, отдельную кассу, отдельные источники средств. Эта Боевая Организация берет всецело на себя роль охранительного отряда. Поэтому местные комитеты более чем когда-либо, получают полную возможность посвятить все свои силы, всецело отдаваться творческой работе – пропаганде, агитации, подготовке к устройству демонстраций, организации рабочих масс в городе и деревне, вербовке той великой социалистической армии труда, непрерывной рост которой служит для нас вернейшим залогом победы».