Николай Стариков - Процесс антисоветского троцкистского центра (23-30 января 1937 года)

Вышинский:Кто писал Троцкому?

Радек:Писал письмо я.

Вышинский:Как вы передали это письмо?

Радек:Связь была установлена мною через Владимира Ромма, моего старого приятеля, бывшего тогда корреспондентом ТАСС за границей.

Ответ я тоже получил через Ромма. Письма я немедленно сжигал, но Пятакову известны все подробности о ходе информации Троцкого.

Вышинский:Значит, вы подтверждаете показания Пятакова в этой части?

Радек:Да.

Вышинский(к Серебрякову): Что вы можете сказать о той части показаний Пятакова, где содержится ссылка на ваше участие?

Серебряков:Действительно, в конце ноября 1933 года в Гаграх состоялась моя встреча с Пятаковым.

Вышинский:О чем вы беседовали?

Серебряков:Пятаков кратко информировал меня о встрече с Седовым и о своей работе, которую он проводил на Украине и в Западной Сибири. Он просил меня взять на себя работу по руководству связями с Грузией и на транспорте.

Вышинский:Почему он обратился к вам для связи с грузинскими троцкистами?

Серебряков:С грузинскими троцкистами у меня были хорошие отношения, в частности с Мдивани; я часто бывал в Грузии, в Закавказье. А по транспорту – потому, что я старый транспортник.

Вышинский:И вы дали согласие?

Серебряков:Да.

Вышинский:Он вам говорил, что вы привлекаетесь к участию в запасном центре?

Серебряков:Да.

Вышинский:И вы тоже дали на это согласие?

Серебряков:Да.

Вышинский:Значит, вы подтверждаете эту часть показаний Пятакова?

Серебряков:Да.

Пятаков:Прошу разрешения сделать одно замечание.

Председательствующий:Пожалуйста.

Пятаков(обращаясь к тов. Вышинскому): Серебряков не совсем точно ответил на ваш вопрос. У меня не было с ним таких взаимоотношений, как у руководителя и подчиненного. Не то, что я ему предложил, а он дал согласие, – мы просто уговорились об этом.

Вышинский:Кто в вашей четверке был более влиятельным, вы или Серебряков?

Пятаков:(Молчит.)

Вышинский:Как Серебряков считает?

Серебряков: Я говорю не с точки зрения разделения ответственности. С этой точки зрения я несу полную ответственность за деятельность центра, но должен сказать, что для меня Пятаков являлся авторитетом. И я для него был в какой-то степени авторитетом.

Вышинский:Вы сносились непосредственно с Троцким?

Серебряков:Нет.

Вышинский:А он?

Серебряков:Он сносился.

Вышинский(к Пятакову): У вас в «параллельном центре» никому не принадлежала руководящая роль по отношению к остальным?

Пятаков:Да, никому.

Вышинский:Все были равноправными членами и каждый полностью отвечал за весь центр?

Пятаков:Да, каждый в своей области. В области международных вопросов Сокольников и Радек были авторитетами. В области промышленности и хозяйства, видимо, я был авторитетом.

Вышинский:Меня интересует: под чьим руководством действовал «параллельный центр»?

Пятаков:Троцкого.

Вышинский:Кто от имени центра осуществлял непосредственную связь с Троцким?

Пятаков:Радек, а потом я имел личную встречу с Троцким.

Вышинский:Следовательно, центр через вас и Радека непосредственно был связан с основным руководителем вашей преступной деятельности?

Пятаков:Правильно.

Вышинский:Какие практические мероприятия центр проводил в жизнь в течение 1933–34 гг.?

Пятаков:В 1933–34 гг. как раз развернулась организационно-подготовительная работа на Украине, в Западной Сибири, позже сформировалась московская группа. Развернулась работа на Урале, причем вся эта работа уже стала переходить в область осуществления той директивы Троцкого, о которой я показывал раньше, относительно применения вредительских и диверсионных методов.

Вышинский:Значит, в 1933–34 гг. под руководством «параллельного центра» возникают и оформляются на местах троцкистские ячейки, в частности, в Западной Сибири, на Урале, на Украине?

Пятаков:К этому времени появились троцкистские группы в Харькове, Днепропетровске, Одессе и Киеве.

Вышинский:То есть центр уже имел свои ячейки?

Пятаков:Да. И они практически приступили к мероприятиям преступного характера.

Вышинский:К каким именно?

Пятаков:На Украине в основном работал Логинов и группа связанных с ним лиц в области коксовой промышленности. Их работа состояла в основном в вводе в эксплоатацию неготовых коксовых печей и потом во всяческой задержке строительства очень ценных и очень важных частей коксохимической промышленности. Вводили печи без использования всех тех, очень ценных, продуктов, которые получаются при коксовании; тем самым огромные богатства обесценивались.

Вышинский:Это по Украине. А в других местах?

Пятаков:В Западной Сибири – на Кемерове – действовал обвиняемый по этому делу Норкин. Ему помогал его главный инженер Карцев; в дальнейшем, в 1934 году, я направил туда еще Дробниса, тоже обвиняемого по этому делу, для усиления нашей работы, так как Норкин мне жаловался, что ему очень трудно одному справляться.

Вышинский:Дробниса вы направили в Кемерово специально для того, чтобы усилить вредительскую работу?

Пятаков:Я Дробнису ставил более широкие задачи. Посылая его в Западную Сибирь (я имел разговор с Седовым о посылке Дробниса, так как Троцкий его хорошо знает лично), я преследовал двоякую цель: с одной стороны, активизировать работу западно-сибирского центра; с другой стороны, оказать необходимое содействие Норкину для проведения вредительства на Кемеровском комбинате.

Вышинский:Вы послали его помощником начальника строительства и вместе с тем для разрушения строительства?

Пятаков:Да. В Кузбассе активно развернул вредительскую работу Шестов, который имел указание непосредственно от Седова и от меня.

На Урале стала складываться подпольная группа Юлина, которая была связана к тому времени уже с группой Медникова и другими.

Вышинский:Все эти группы организовывались, складывались и осуществляли свою преступную деятельность под вашим непосредственным руководством?

Пятаков:Конечно.

Вышинский:В какой мере остальные члены центра были осведомлены о вашей деятельности?

Пятаков:Об этом знали и Радек, и Серебряков. Сокольникова я осведомил позже, уже в 1935 году.