Николай Стариков - Процесс антисоветского троцкистского центра (23-30 января 1937 года)

Пятаков:Затем в серно-кислотной промышленности, главным образом, скрывались и снижались мощности заводов и, тем самым, не давалось то количество серной кислоты, которое можно было дать.

По линии содовой промышленности, несмотря на то, что наша страна изобилует солью и сырья для соды сколько угодно и производство соды известно хорошо, в стране дефицит соды. Задерживалось строительство новых содовых заводов.

Вышинский:Чем это вызывалось?

Пятаков:Моей и Ратайчака деятельностью.

Вышинский:Какой деятельностью? У вас были две деятельности – официальная и скрытая.

Пятаков:Я сейчас, конечно, говорю о преступной деятельности. Те новые заводы, которые намечались, как Усолье, Баскунчак и т. д., всячески задерживались.

В отношении азотной промышленности. Здесь и Ратайчак и Пушин, главным образом Ратайчак, приложили свою вредительскую руку при моем непосредственном участии. Здесь шла систематическая переделка проектов, постоянное затягивание проектирования и тем самым затягивание строительства.

Вышинский:Искусственное?

Пятаков:Ну, конечно. Несмотря на принятое правительством решение, несколько заводов вообще не строилось.

Вышинский:Расскажите о вашей диверсионной деятельности.

Пятаков:Собственно, все происходило по нашим указаниям и по моим в частности. Установка давалась, но я не могу конкретно сказать, что я давал указания произвести именно такую-то и такую-то диверсию.

Вышинский:А насчет Кемерово не было так?

Пятаков:Нет, это тоже чересчур конкретно. Я подтвердил показание Норкина и сейчас подтверждаю, что, в соответствии с полученной мною установкой Троцкого, я сказал Норкину, что, когда наступит момент войны, очевидно, Кемерово нужно будет вывести тем или иным способом из строя.

Вышинский:Тем или иным способом, или же говорили об определенных способах?

Пятаков:Я не могу сейчас точно вспомнить.

Вышинский:Тов. председательствующий, разрешите задать вопрос Норкину.

Председательствующий:Подсудимый Норкин!

Вышинский:Подсудимый Норкин, вы припомните разговор с Пятаковым относительно того, чтобы вывести химкомбинат из строя на случай войны?

Норкин:Было сказано совершенно ясно, что нужно подготовить в момент войны вывод оборонных объектов из строя путем поджогов и взрывов.

Вышинский:А вы не припомните, когда он это вам говорил?

Норкин:В 1936 году в кабинете Пятакова в наркомате.

Вышинский:Не припомните ли вы подробностей? Шла ли речь о человеческих жертвах?

Норкин:Я помню такое указание, что вообще жертвы неизбежны и невозможно обойтись при проведении того или иного диверсионного акта без убийства рабочих. Такое указание было дано.

Вышинский:А насчет баранов был разговор?

Норкин:В общем трудно воспроизвести подлинную формулировку, но она была резка в том смысле, что нечего смущаться и никого не надо жалеть.

Вышинский:Обвиняемый Норкин, не было ли разговора относительно того, на ком будет лежать ответственность за подобные вещи?

Норкин:Разговор был такой, что ответственность ляжет не на исполнителей диверсионных актов, а на руководителей партии и правительства.

Пятаков:Такой разговор был.

Вышинский:Были ли связаны члены вашей организации с иностранными разведками?

Пятаков:Да, были. Надо вернуться к установкам Троцкого для того, чтобы было яснее. Как я уже показывал, у меня была довольно близкая непосредственная связь с Радеком. Радек непосредственно установил и поддерживал связь с Троцким и не раз получал от Троцкого по разным коренным вопросам соответствующие указания.

Радек все время держал меня в курсе дела. По мере поступления соответствующей директивы от Троцкого он в тот же день или через пару дней заходил ко мне и рассказывал, что получена такая-то директива.

Вышинский:Что же сообщал вам Радек об этих директивах?

Пятаков:О терроре специальных новых директив не было: считалось, что эта директива принята к исполнению, только были неоднократные требования и напоминания о проведении этой директивы.

Вышинский:В письме к Радеку было упомянуто об этом?

Пятаков:Было. Троцкий говорил, что мы только болтаем.

Вышинский:Чего же Троцкий требовал?

Пятаков:Требовал проведения определенных актов и по линии террора и по линии вредительства. Я должен сказать, что директива о вредительстве наталкивалась и среди сторонников Троцкого на довольно серьезное сопротивление, вызывала недоумение и недовольство, шла со скрипом. Мы информировали Троцкого о существовании таких настроений. Но Троцкий на это ответил довольно определенным письмом, что директива о вредительстве это не есть что-то случайное, не просто один из острых методов борьбы, которые он предлагает, а это является существеннейшей составной частью его политики и его нынешних установок.

В этой же самой директиве он поставил вопрос – это была середина 1934 года – о том, что сейчас, с приходом Гитлера к власти, совершенно ясно, что его, Троцкого, установка о невозможности построения социализма в одной стране совершенно оправдалась, что неминуемо военное столкновение и что, ежели мы, троцкисты, желаем сохранить себя, как какую-то политическую силу, мы уже заранее должны, заняв пораженческую позицию, не только пассивно наблюдать и созерцать, но и активно подготовлять это поражение. Но для этого надо готовить кадры, а кадры одними словами не готовятся. Поэтому надо сейчас проводить соответствующую вредительскую работу.

Помню, в этой директиве Троцкий говорил, что без необходимой поддержки со стороны иностранных государств правительство блока не может ни притти к власти, ни удержаться у власти. Поэтому речь идет о необходимости соответствующего предварительного соглашения с наиболее агрессивными иностранными государствами, такими, какими являются Германия и Япония, и что им, Троцким, со своей стороны, соответствующие шаги уже предприняты в направлении связи как с японским, так и с германским правительствами.

Тут же Троцкий выразил неудовольствие нашими действиями. Ему стало известно, что Сокольников на прямой демарш….. посла г…..

Председательствующий:Подсудимый Пятаков, я категорически запрещаю упоминать фамилии иностранных представителей в Москве. Если хотите дать показания по этому вопросу, то можете их дать на закрытом заседании.

Пятаков:Хорошо. Троцкий выразил неудовольствие, что Сокольников неясно себе представляет те шаги, которые предпринимаются Троцким, и что он недостаточно активно поддержал их. Дальше мне известно, что, во исполнение директивы Троцкого, у Радека были встречи и разговоры в том направлении, в каком Троцкий об этом говорил.