Дмитрий Губин - Въездное & (Не)Выездное

Таксист везет меня мимо строек, мимо творения Захи Хадид, на разрешенной скорости 120 километров в час и на чем свет ругает власти. Он рассказывает (он не первый), что средняя зарплата в Баку в четыре раза ниже московской.

Я знаю, что это правда. Несмотря на фонтаны, дизайнерские уличные фонари, полированный камень, повальную реставрацию и бутики всех люксовых брендов.

– Вы на море были? – спрашивает шофер.

Я отвечаю, что да, – в районе правительственных дач, видел отель «Джумейра», пышностью превосходящий Джумейру, и что Каспий прекрасен.

– Так зачем улетаешь тогда? – кричит шофер в искренней обиде. – Оставайся! Приезжай еще! На неделю, на месяц, дорогой, приезжай!

И человек, громивший бакинское начальство, начинает восторженно говорить, что новый Баку – настоящая сказка. Что набережную скоро продлят до 14 километров. Что я должен попробовать – ах, я уже пробовал? – душбару, кутабы и местное вино торговой марки «Ивановка». Приезжай дорогой, мы любим русских, ну да, туристов немного, ты говоришь, карту не смог купить? – ах, сказал бы мне, я бы тебе бесплатно дал!

Я вежливо киваю, а сам вспоминаю, как в бывшем музее Ленина мне эту карту пытались продать за 10 евро. Или как во дворце Тагиева в туалете не нашлось бумаги, зато обнаружился афтафа, кувшин для подмывания. Но непонятно, что лучше: отсутствие привычной инфраструктуры или всепроникающий стандарт.

Где-то неподалеку от аэропорта, в Сураханах и Раманах, качалки вот уже два века берут нефть, и я вспоминаю свое потрясение от встречи с ними. Это были не вышки Сибири, а в беспорядке разбросанные карлики, низкорослики, потому что нефть в Баку и правда всюду, и мы ехали к человеку, у которого качалка вообще стояла в огороде, хотя, по большому счету, тут до самого горизонта был один огород, поле, бакинское поле, на котором вон что выросло.

Об этот аграрном эффекте я, разумеется, знал и до поездки.

Но теперь видел, что его можно по-разному использовать.

Впереди маячил современный, пустующий по причине малочисленности рейсов, аэропорт имени Алиева.

А дальше была Москва.

Среди всех столиц бывших союзных республик, которые я годы спустя после их независимости посетил, то есть среди Киева, Минска, Таллина, Астаны, Бишкека, – именно Баку произвел на меня сильнейшее впечатление.

Не тем, что Баку сильно изменился: изменились абсолютно все столицы, кроме Минска. А тем, что Баку изменился как-то очень по-живому, для себя – так, что хочется приезжать еще.

Плюс, конечно, еще и море под боком.

Да, есть смысл.

Tags: Как превратить 67 километров берега в 1500 километров берега. – Что такое бедуинский кондиционер и можно ли кататься на горных лыжах в пустыне. – 600 % прибыли и налоги 0 %.

Есть одна страна, о которой нам легко судить. Дурной климат, нефтедолларовая экономика, гастарбайтеры на стройках, авторитарный режим… Объединенные Арабские Эмираты.

Поехали!

Приятель, побывавший в Эмиратах года три назад, напутствовал:

– Ну, шопинг там неплохой и дешевый, мужики в белых балахонах, женщины в парандже… И всюду стройки – у них же ничего, кроме нефти, нет. Едешь: пустыня, посреди – Rock Cafe. Анекдот!

Я это вспомнил, когда приземлился в Дубае. Аэропорт был огромен, но мало ли больших аэропортов в мире? После кондиционеров очки на улице мгновенно запотевали, хотя была ночь и было прохладно, +35. Хайвей, по которому мы мчали, был глотком свежего воздуха; я вообще за границей люблю прежде всего дороги – их в России нет и не уверен, что будут. Параллельно наземному строился надземный автобан, летели искры сварки.

– Арабы работают круглосуточно? – спросил я. – Без перерывов на намаз?

– Работают гастарбайтеры, – сказали мне, – индусы и пакистанцы. И только утром и по ночам. Днем слишком жарко. Им платят 400 долларов в месяц и бесплатно кормят.

– Менты не шмонают? – засмеялся я.

– Здесь нет ментов, – сказали мне, – и преступности нет. Можешь оставить кошелек на улице: вернут. Тут наши чеченцы попробовали было бузить – но им шейх сказал пару слов, и стали как шелковые. Ты просил показать Rock Cafe? Вон, смотри!

Я посмотрел. В глазах темнело, а точнее, светлело от подсвеченных небоскребов. Разных – больших, громадных, великанских, построенных и строящихся. Знакомая вывеска промелькнула меж ними.

– Здесь же была пустыня, – сдавленно пискнул я.

– Мы, в общем, едем по пустыне. Здесь пять лет назад, кроме скорпионов, вообще ничего не было.

– Нефть, – сказал я с пониманием.

– Нефти в Дубае практически не осталось, – был мне ответ. – Доходы от нефти лишь 7 %. Все остальное (отели, бизнес-центры, технопарки, банки, кафе, рестораны, сервис) – инвестиции. Население – 4,5 миллиона, местных – в 10 раз меньше, и они честно говорят, что кроме клубники и бройлеров, сами ничего не производят. Но сюда сегодня рвутся все: для бизнеса – рай.

Я подумал, что все в этой восточной сказке очень напоминает инвестиционную пирамиду. Но посмотрим: утро вечера мудренее.

Я не сразу уснул – время ушло на освоение системы «умный дом», каковым был снабжен номер в отеле Grosvenor House. Там с единого пульта включались и гасли бра и торшеры, менялась температура, переключались каналы и что-то еще – мама, попади она в такой отель, пришла бы в отчаяние.

А проснувшись, я раздвинул стеклянную стену и шагнул на балкон размером с футбольное поле. Передо мной в дрожащей желтой жаркой дымке открылся Восток – небоскребы, пальмы, строительные краны, Персидский залив и бесконечные яхты. Да, каналы и яхты были повсюду. Я совершенно выпустил из виду, что нахожусь в пустыне, которую решено превратить в рай посредством искусственных каналов и искусственных островов. Искусственные острова The Palm Jumeirah, The Palm Jebel Ali и The Palm Deira в виде пальм, искусственные острова The World в виде карты мира, искусственный полукруг Waterfront – все это за пару лет было намыто здесь, в Дубае. В итоге крохотная страна с данной ей аллахом береговой линией в 67 километров превратилась в страну с береговой линией в 1500 километров и с самой современной бухтой-мариной в мире, способной принять по высшему разряду хоть все яхты Абрамовича сразу.

После завтрака, который был одним из самых роскошных гостиничных завтраков в моей жизни, меня повезли в шопинг-молл. Это была такая часть программы. Для склонного к покупкам туриста Дубай вообще состоит из одних шопинг-моллов, по кондиционированным пространствам которых гуляют, как в Европе по бульварам. Пройдя залы, занятые демократичным лондонским магазином Debenhams и отнюдь не демократичным Harvey Nichols, я уткнулся в стекло, за которой лежал снег. Там была искусственная зима, про которую я много слышал. Теоретически, конечно, я мог покататься летом на сноуборде и под Москвой в Красногорске, где такая же горнолыжная труба недавно открылась, но на практике шанса не было: я однажды попробовал туда добраться, но через два часа пробок плюнул и повернул назад.