Юрий Дьяков - У всякого народа есть родина, но только у нас – Россия. Проблема единения народов России в экстремальные периоды истории как цивилизационный феномен российской государственности. Исследования и документы

«28 сентября приехали в Сталинград. Переправились через Волгу. Сталинград был весь в огне»

Из беседы со старшим лейтенантом Василием Григорьевичем Бялых – заместителем командира 2‑го батальона 120‑го полка.

28 сентября приехали в Сталинград. Переправились через Волгу. Сталинград был весь в огне. Ночью переправились через Волгу, а утром заняли оборону западнее завода «Баррикады». Я был помощником командира 1‑го батальона 120‑го полка. Там три дня пробыли. Положение на левом нашем фланге ухудшилось. Нас тогда перебросили на завод «Красный Октябрь». Мы заняли там новую оборону. Заняли оборону 2‑го или 3‑го октября 1942 года. До 23‑го октября держали активную оборону. Ночью наступаем, уничтожаем его живую силу.

23 октября рано утром, примерно, в четыре, в пять часов немцы начали сильный артиллерийский обстрел. Нас предупредили, да и мы сами догадывались, что немцы готовят сильную артиллерийскую подготовку. Мы также предупредили все роты, что немец готовится к наступлению.

Сильная артиллерийская подготовка кончилась. Он часов в восемь пошел в наступление. Он к нам пошел прямо в лоб. В обороне у нас было проволочное заграждение. Он не мог порвать оборону нашего батальона и обошел справа нашего соседа. Этого соседа сбил, – сосед откатился назад к Волге, – и зашел с правого фланга, чем отрезал наши роты от КП батальона. Связь с полком была прервана. С ротами связи нет. Тут мы приняли самостоятельное решение обороняться. Немцы вышли к больнице с правого фланга, поближе школы ФЗУ.

Подходит один немец без всякого: «Рус, пан, выходи!» Мы его сразу на месте убили. Подходит другой – этого убили. Здесь мы около блиндажа набили их человек 20. Так они по-дурацки подходили – кричит в блиндаж: «Рус, выходи!» или что-то бурчит такое. Потом увидели, что кучи их набиты, поняли. У нас кухня была в красном домике метров за 40 от блиндажа. Эту кухню они разгромили, все продукты разграбили. Больницу тоже разграбили. Шинели были, портянки – все забрали и начали в наш блиндаж гранаты бросать. У нас блиндаж большой, метров 25 проход. В этот проход они гранаты бросают. Не дают выйти из блиндажа и сами не стали подходить. Бросают и бросают гранаты.

Наше дело невыгодное, ни связи, ни управления – ничего нет. Мы опять решили держаться до последнего патрона. Сделали баррикады. Были у нас перины, подушки, диваны, заставили проходы. Он бросает в подушки гранаты, только перья летят, ничего сделать не может. Он лазит вокруг нас, кричит: «Рус, выходи!» Кричал, кричал – ничего не выходит, тогда заходит с южной стороны, где было у нас глухое место, откуда мы не могли их обстреливать. Подошли, начали нас раскапывать. Тут мы решили, что конец нам пришел, взорвет он нас, а сюда в блиндаж гранаты бросает и автоматический огонь ведут. Нам выхода нет. Мы уже собирались погибать. У нас минометная батарея сзади стояла на краю завода «Красный Октябрь». Всю эту картину они наблюдали, видели, как штаб батальона обстреливают. Одну мину пустили, вторую, третью прямо в блиндаж. Все эти улицы на кирпичики разбили, а в блиндаж не попали. Немцы после этого отказались от нашего блиндажа, только под обстрелом держат и не дают выходить нам. Пулемет поставили метрах в 10‑ти от нашего КП. Уже в завод прорвались наши части. Боеприпасов у нас уже нет. Там нас было семь человек: писарь, два связных, телеграфист. Личное оружие было, гранат уже не было. Приняли решение до ночи просидеть, а ночью выйти под покровом темноты. Досидели до ночи. Ночью только вышли из блиндажа часов в 12, прошли улицу, кричат: «Хальт!» Мы сразу – в воронку. Гранаты запустили в него. Началась перестрелка у нас. Из красного домика выскочило человек 30 немцев. Завязался гранатный бой. Они в нас, мы в них.

О том, что мы оказались в окружении отрезанными, узнал наш командир полка. 3‑й батальон в этот момент был во втором эшелоне. Он был прислан нам на помощь. Мы с тыла ударили, а 3‑й батальон отсюда. Было человек 25 фрицев, мы их всех побили и соединились со своими частями. Роты тоже подошли к нам. Штаб 2‑го батальона был в таком же положении. Пошли на помощь штабу 2‑го батальона и освободили. Пошли в роты. В нашей роте остались замкомандира роты по политчасти и два связных. Они отбивались тоже в круговой обороне. После этого решили опять там занять круговую оборону. Пополнение нам подбросили к утру под 24‑е.

Немцы 24‑го опять пошли в атаку. Мы заняли по улице Орджоникидзе оборону в домиках. Тут он справа и слева прорвал, встык 112 (написано – 11) полку. Фрицы бегут то на завод, то с завода, наши снайперские автоматчики щелкают и щелкают. Наложили мы их там бессчетно. Три дня мы там были с 23 по 26 октября, не отступили ни на шаг. 26‑го он еще силы подбросил, свои войска подтянул и нас сжал в кольцо. Опять попались в окружение. После этого нам дали приказ отходить. Под сильным давлением живой силы и техники противника мы пробили кольцо, и вышли к Волге к своим частям.

У нас было много трофеев: 10 ручных пулеметов, 1 станковый пулемет, много боеприпасов и одна 37-мм пушка. Пушку взорвали, пулемет взорвали. Взяли только одно легкое оружие. Вышли к Волге к своим частям на соединение.

После [того, как вышли к нашим частям на соединение к Волге], получили указание занять оборону в мартеновском цехе «Красного Октября». Немцы в это время чуть ли ни вплотную подошли к Волге. Метров на 150 заняли оборону. Началась активная оборона с тем, чтобы вслед за обороной переходить в наступление. Так и начали понемногу теснить и теснить немцев. Мы жили так: в 20 метрах от нас немцы, в 20 метрах мы от немцев. Воюем-воюем, кричат – обедать давай! Пленных в это время брали. Тут Красный уголок сделали, и артисты к нам приезжали. Шаг за шагом мы очистили весь мартеновский цех, чугунолитейный, вышли на восточную его окраину, освободили школу ФЗУ от немцев. Это было начало его разгрома.

Расскажу один случай. В начале ноября мы получили приказ о взятии среднесортового цеха завода «Красный Октябрь». Выделены были штурмовые группы. Перед каждым командиром и бойцом в отдельности поставили задачу, как он должен действовать, где он должен действовать и как именно ворваться в среднесортовой цех.

К среднесортовому цеху никак невозможно было подойти. Он обстреливался со всех сторон фланкирующим огнем, и в лоб били, в амбразуры. Тогда мы решили взорвать стену с северной стороны и ворваться с севера в цех. Так и было сделано.

Подложили тол, взорвали северную стенку и ворвались в цех. Там оказалось вроде котлована. Мы туда вскочили. Там много было немцев. Котлован этот дальше идет вниз, какая-то труба проходит там. Ворвались в низ этого котлована. Мы внизу, а немцы вверху сидят. Мы к ним бросаем гранаты, а они к нам. Друг в друга гранаты бросаем. Мы не можем их выбить сверху, и он нас не пускает наверх. Мы долго бились за этот цех. В конце концов, мы отказались его брать и заняли оборону. Решили наступать в другом направлении на соединение с соседом, с 112‑м полком. 112‑й полк стоял с юго-западной стороны, здесь стоял 120‑й. Нам надо было сделать один скачок, чтобы соединиться с 112‑м и зажать немцев в кольцо. Но нам долго не пришлось соединиться с 112‑м полком.