Эпсли Джордж Беннет Черри-Гаррард - Самое ужасное путешествие

Чувствую, что у меня закипает кровь. Разговор с Важной Персоной затягивается, мне кажется, что он длится целую вечность. Внезапно Главный Хранитель с неудовольствием замечает, что я ещё здесь.

Главный Хранитель.Вы можете идти.

Герой-Полярник.Я бы хотел получить расписку в получении яиц.

Главный Хранитель.В этом нет надобности; всё в порядке. Вы можете идти.

Герой-Полярник.Я бы хотел получить расписку.

Но к этому времени всё внимание Главного Хранителя снова переключается на Важную Персону. Полагая, что присутствовать при их разговоре бестактно, Герой-Полярник вежливо выходит из комнаты, садится на стул в тёмном коридоре и, чтобы скоротать время, репетирует в уме, что он скажет Главному Хранителю, когда Важная Персона удалится.

Но Важная Персона и не собирается уходить, постепенно мысли и намерения Полярника становятся всё мрачнее.

День близится к исходу, проходящие мимо мелкие служащие подозрительно осматривают его и интересуются, что он здесь делает. « Я жду расписку в получении нескольких пингвиньих яиц », — неизменно отвечает он. В конце концов по выражению лица Полярника становится совершенно ясно, что он вовсе не собирается получить расписку, а намерен совершить убийство. Об этом, по-видимому, сообщают намеченной жертве. Во всяком случае, расписку наконец приносят. И Полярник уходит и уносит её, гордый сознанием того, что он вёл себя как подобает истинному джентльмену. Но эта мысль мало его утешает, и он на протяжении многих часов продолжает в уме репетировать, что бы он сказал и сделал (главным образом с помощью ботинок) Главному Хранителю, дабы научить его хорошим манерам.

Спустя некоторое время я посетил музей естественной истории вместе с сестрой капитана Скотта. После небольшого предварительного столкновения с младшим хранителем — мы его убеждали, что на чучелах из Антарктики не было обнаруженной нами сейчас моли, — мисс Скотт сказала, что желает увидеть яйца пингвинов. В ответ младшие хранители в один голос заявили, что таких яиц нет, во всяком случае в их музее. Мисс Скотт не была бы сестрой своего брата, если бы смиренно приняла эту ложь. Она так бурно выразила своё несогласие с ней, что я был рад увести её, пока дело не приняло более серьёзный оборот, а ограничилось лишь энергичным требованием с моей стороны в течение двадцати четырёх часов прислать письменное подтверждение существования яиц; в противном случае я пригрозил разгласить эту историю на всю Англию.

Угроза подействовала, и в назначенный срок я получил письменный ответ. Позднее я с чувством облегчения узнал, что необходимое микроскопическое исследование яиц доверили произвести профессору Эштону. Он, однако, скончался, прежде чем успел выполнить эту задачу. Яйца перешли в руки профессора Коссара Эварта из Эдинбургского университета. Вот его отчёт:

Во время плавания на «Дисковери» доктор Уилсон был сильно разочарован тем, что экспедиции так и не удалось получить эмбрионы императорского пингвина. Но не следует забывать, что хотя яйца, доставленные Национальной антарктической экспедицией, не содержали эмбрионов, естествоиспытатели, находившиеся на борту «Дисковери», узнали многое об особенностях гнездования самого крупного из живущих ныне членов древнего семейства пингвинов. В числе прочих были получены сведения о том, что (1) как у императорских, так и у королевских пингвинов яйцо в период насиживания покоится на верхней поверхности ног, удерживаемое и защищаемое складкой кожи, опускающейся снизу груди; и (2) у императорских пингвинов весь процесс насиживания происходит на морском льду в самые холодные и тёмные месяцы антарктической зимы.

После продолжительного изучения пингвинов доктор Уилсон пришёл к выводу, что исследование эмбриона императорского пингвина может бросить новый свет на происхождение и эволюцию птиц, а потому решил, что если он вновь окажется в Антарктике, то приложит все усилия к тому, чтобы посетить гнездовья императорских пингвинов в период размножения. Когда и при каких обстоятельствах он посетил гнездовья на мысе Крозир и завладел яйцами, красочно рассказано в книге о зимнем путешествии. Возникает вопрос: обогатил ли существенно наши познания о птицах этот «самый невероятный из предпринимавшихся когда-либо поход к птичьим гнездовьям»?

Считается, что птицы произошли от двуногих пресмыкающихся, по своему строению как бы напоминавших кенгуру и господствовавших на Земле несколько миллионов лет назад. Изучение археоптерикса, жившего в юрский период, убеждает в том, что первобытные ископаемые птицы имели зубы, по три пальца с когтями на каждой конечности, длинный хвост, схожий с хвостом ящерицы, примерно с двадцатью парами хорошо сформировавшихся настоящих перьев.

К сожалению, ни эти птицы с хвостом, как у ящерицы, ни ископаемые птицы, найденные в Америке, не проливают свет на происхождение перьев. Орнитологи и другие исследователи, много времени посвятившие изучению птиц, обычно предполагают, что перья развились из чешуй; что чешуи, находившиеся по краям передних конечностей и по сторонам хвоста, удлиняясь и расщепляясь, постепенно принимали форму маховых и хвостовых перьев, а позднее другие чешуи в результате эволюции превратились в перьевой покров, служащий теплозащитным слоем. Но изучение перьев не даёт никаких доказательств их происхождения от чешуй. Даже у эмбрионов птиц, находящихся на самых ранних стадиях развития, не обнаруживается рудиментов ни чешуй, ни перьев. Однако из трёх эмбрионов императорского пингвина у самого раннего, вероятно семи- или восьмидневного, обнаружены в хвостовой части рудименты перьев, а у двух других — несчётное множество их в виде крошечных сосочков, известных под названием папилл (papillae).

У пингвинов, как у многих других птиц, отчётливо выделяются два вида перьевых папилл: сравнительно крупные — они развиваются в гнездовые перья у птенцов (prepennae), а впоследствии в контурные перья (pennal) и более мелкие — они развиваются в первичный пух (preplumulae), а впоследствии в пуховые перья (plumulae).

При изучении происхождения перьев нас интересуют в первую очередь не перья в собственном смысле этого слова, то есть не pennal, а гнездовые перья (prepennae), точнее, папиллы, из которых они развиваются. Мы хотим выяснить, соответствуют ли папиллы, из которых у птиц развивается первое поколение перьев, тем папиллам ящериц, из которых развиваются чешуи.

Покойный профессор Эштон, подвергавший анализу некоторые научные сборы, доставленные судном «Терра-Нова», обратил особое внимание на папиллы перьев в эмбрионах императорского пингвина с мыса Крозир. Были вычерчены диаграммы числа, размера и времени появления папилл перьев, но, к сожалению, среди письменного наследия выдающегося эмбриолога нет указаний на то, считал ли он папиллы перьев видоизменением папилл чешуй или совершенно новой формой, возникшей благодаря появлению в зародышевой плазме особых перьеобразующих факторов.