Эпсли Джордж Беннет Черри-Гаррард - Самое ужасное путешествие

Аткинсон и Кемпбелл с одной собачьей упряжкой отправились на мыс Хат, затем мы все соберёмся здесь. До мыса Хат пока ещё можно пройти по прочному льду, но вокруг, сколько хватает глаз, открытая вода.

Вот уже три дня упорно дует южный ветер. Сегодня мулы должны прийти на мыс Хат.

Это самый счастливый день почти за год, можно сказать, даже единственный счастливый день.

Дон Жуан.Тот, кого мы именуем Человеком, и кто в личных своих делах труслив как заяц, — становится героем, когда борется за идею. Как гражданин он может быть жалок, как фанатик — опасен. Поработить его можно, только если он достаточно слаб духом, чтобы внять увещеваниям рассудка. Уверяю вас, господа: стоит лишь поманить человека тем, что сейчас он называет служением святому делу — и что потом будет называться множеством других имён, — и вы увидите, что он даже не задумывается о тех последствиях, которые для него лично могут оказаться плачевными…

Дон Жуан.

Все идеи, за которые станут умирать люди, будут всесветного значения. Когда испанец поймёт наконец, что он ничем не лучше сарацина, а его порок ничем не лучше Магомета, он восстанет, вдохновлённый всеобъемлющей идеей, перегородит баррикадой грязную трущобу, где проходила его полуголодная жизнь, и умрёт на ней за всеобщее равенство и свободу.

Статуя.Чушь!

Дон Жуан.То, что вы называете чушью, — единственное, ради чего человек отваживается на смерть. Впоследствии, правда, и идея свободы покажется ему недостаточно всеобъемлющей; люди станут умирать ради совершенствования человека, в жертву которому они с радостью принесут свою свободу [278]

Полюсная партия

Скотт; Уилсон; Боуэрс; Отс; старшина Эванс

Склады

Одной тонны (79°29′); Верхний барьерный или гора Хупер (80°32′); Средний барьерный (81°35′); Нижний барьерный (82°47′); Осколки (севернее Ворот); Нижний ледниковый (южнее Ворот); Средний ледниковый (Клаудмейкер); Верхний ледниковый (гора Дарвин); Трёх градусов (86°56′); Полутора градусов (88°29′); Последний (89°32′)

Из экспедиции «Дисковери» Скотт вынес мнение, что молодые люди играют важную роль в полярных исследованиях; и тем не менее пятёрку, которая с широты 87°32′ пошла дальше на юг, составляли исключительно люди зрелого возраста, причём выбраны они были из большой группы в основном молодых людей. Четверо из них привыкли брать на себя ответственность и вести за собой других {194} . Четверо из них имели за плечами богатый опыт санных экспедиций, притерпелись к низким температурам. Ни один не спасовал бы перед опасностью, не впал бы в панику ни при каких обстоятельствах, не был подвержен изнурительным нервным срывам. Скотт и Уилсон были самыми возбудимыми из всей партии. По-моему, волнения, посещавшие Скотта, не столько давали выход его энергии, сколько помогали превозмочь однообразие духовной жизни. Скотту было 43 года, Уилсону — 39, Эвансу — 37, Отсу — 32, Боуэрсу — 28. Для своего возраста Боуэрс был на редкость зрелым человеком.

Партия из пяти человек, конечно, лучше справится с положением, если один из её членов выйдет из строя, но вряд ли у неё есть ещё какие-нибудь преимущества, и, взяв в поход на полюс лишнего человека, Скотт много терял и ничего не выигрывал. Этот поступок говорит, с моей точки зрения, о том, что в то время он считал своё положение очень устойчивым.

Ему хотелось взять с собой как можно больше людей. Он, казалось, стремится к тому, чтобы в полюсной экспедиции были представлены и армия, и флот. Так или иначе, он взял пять человек, причём решение относительно пятого принял в самый последний момент, добавив тем самым ещё одно звено к цепи.

И он был доволен своим решением. Через четыре дня после ухода последней возвращающейся партии, лёжа во время пурги в тепле спального мешка, хотя температура в полдень была -20° [-30 °C], он написал длинный панегирик, в котором очень высоко отозвался о своих товарищах, и заключил его словами:

«Таким образом, лучшего подбора людей не придумать» [279].

Старшину Эванса он называет работником-богатырём, одарённым « поистине замечательной головой »! Ни слова о том, что партия мёрзнет, хотя они уже достигли наибольшей высоты своего маршрута. Еда удовлетворяет их полностью. Пока нет ни тени беспокойства. Только у Эванса на руке неприятный порез {195} !

В том, что партия разрослась до пяти человек, было больше недостатков, чем можно предположить с первого взгляда.

Запас провианта на четверых был рассчитан на пять с половиной недель. Пятерым его могло хватить только на четыре недели. Возникали и бытовые неудобства, ибо, повторяю, всё было рассчитано на четверых, палатка, например, в которой из-за внутренней палатки делалось ещё меньше места.

Когда спальные мешки расстилали на ночь, у двоих крайних они не помещались на полу и те частично спали на снегу; их мешки соприкасались с внутренней палаткой и впитывали влагу от оседавшего на ней инея.

Но что вывело бы из состояния равновесия любого, кроме Боуэрса, так это то, что на пятерых у них было только четыре пары лыж. Брести пешком по рыхлому снегу рядом с четырьмя лыжниками, идущими ритмичным шагом, наверное, не только трудно, но и мучительно. А у Бёрди такие короткие ноги!

И нет для него равномерного темпа движения на лыжах, который помогает другим отвлечься от походной рутины. Когда Скотт за четыре дня до проведённой им реорганизации велел вспомогательной партии оставить её лыжи, он ещё и не помышлял о том, чтобы взять к полюсу пятерых.

« Хотел бы я быть среди них! — писал Уилсон, имея в виду тех, кто будет избран для похода через ледяной купол к полюсу. — Тогда в будущем году примерно в это время я буду на полюсе или поблизости от него. Но кроме меня есть столько молодых людей в самом расцвете лет и сил, что сделать окончательный выбор будет чрезвычайно трудно ». « Я хотел бы, когда мы придём к полюсу, ощущать в своей руке руку Билла », — сказал Скотт.

И Уилсон был среди них и вёл дневник. Это дневник художника, любующегося горами и облаками, учёного, наблюдающего, льды и скалы, врача, а главное — человека с проницательным умом. Нетрудно догадаться, что в таком путешествии его привлекала прежде всего возможность познания.

Его записи — сдержанное, по преимуществу очень простое изложение фактов. Редко встречаются какие-либо комментарии, но именно поэтому те, что есть, приобретают особый вес. Вот записи за те дни, о которых сейчас идёт речь:

« 24 декабря.Перспективы отличные, от дневного перехода получил удовольствие».

«Сегодня первый день Рождества, по-настоящему хороший и радостный; сделали очень большой переход».