Светлана Рыжакова - Фуксы, коммильтоны, филистры… Очерки о студенческих корпорациях Латвии

Превращение русских и нерусских народов в россиян произошло в ходе сопряжения метаэтнической общности с государственно-политическим образованием в рамках Российской империи… Национальный нигилизм, насаждавшийся самодержавием, не мог не вызвать у аннексированных наций стремление к освобождению. Далеко не все население Балтии идентифицировало себя с россиянами [55].

В течение ХIХ в. нарастающими темпами шла русская миграция в Остзейский край. Если в начале ХVIII в. русских в Лифляндии насчитывалось порядка 2 тыс. человек (около 0,7 %), то в 1897 г. (по данным российской всеобщей переписи населения) вместе с белорусами и украинцами – около 220 тыс. (12 %). В 1917 г. только русских было около 122 тыс. человек (около 5 %) [56]. Особенно большое переселение русских в Ригу произошло после 1861 г., а также в Даугавпилс (тогда – Дюнабург, с 1893 г. – Двинск) и Резекне (тогда – Розитен, позднее – Режица) на протяжении второй половины ХIХ в. (эти города вошли в состав Витебской губернии). Необходимо отметить, что содержание понятия «русский» было не тождественным сегодняшнему. «Русскими» могли назвать и белорусов, и украинцев, и военных людей русской армии в независимости от их национальной принадлежности. Г.А. Станчинский замечает, что

спецификой российской колонизации в Прибалтике являлось то, что русскоязычное население, в отличие от юга и востока, составляло здесь меньшинство городского населения, не говоря уже о сельском, и следовательно, большей способностью к самоорганизации, к созданию локальной субкультуры, отличной от всероссийской и сближающейся с местным, национальным образом жизни [57].

В 1860-е гг. зарождаются местные общественные русские организации. В русской ежедневной газете «Рижский вестник» начинает встречаться понятие «нужды и потребности местного русского населения». Возникают русские общества (Русское благотворительное общество, Вспомогательное общество русских купеческих приказчиков, Русский литературный кружок), гимназии, училища, музыкальные коллективы, богадельни [58]. В ходе выборов в городские думы и в Государственную думу Российской империи большинство русских депутатов Прибалтийских губерний объединяются на партийной основе. В литературе нередко отмечается, что в конце XIX – начале XX в. либеральная интеллигенция в Прибалтике была представлена исключительно коренной национальностью, в то время как радикальные рабочие организации являлись по своему составу многонациональными (туда входили и латыши, в основном из числа батраков). Но все же такое положение частично обуславливало некоторые «антирусские» настроения в среде национальной интеллигенции Балтии. Историческая ситуация 1917–1919 гг. была здесь очень сложной. Весной 1918 г. при поддержке западноевропейских стран были образованы независимые национальные демократические государства, Латвия, Литва и Эстония. В ноябре – декабре 1918 г. в их восточных районах под руководством коммунистических партий были созданы Прибалтийские советские республики: Эстляндская трудовая коммуна, советские республики Латвия и Литва с временными правительствами соответственно в Нарве, Валке и Двинске; в 1919 г. Эстония и Литва, а в 1920 г. и Латвия совместными усилиями и при поддержке западноевропейских стран ликвидировали эту власть.

После образования независимого демократического государства Латвийская Республика в 1918 г. здесь был принят закон о национально-культурных автономиях. Нелатышские народы получили возможность развиваться как национальные меньшинства; конечно, русские при этом утратили статус имперского этноса [59].

Статистические данные 1920 г. свидетельствуют, что в Латвии проживала 91 тыс. русских (то есть 7,8 % [60], в 1930 г. – 196 тыс. (10,6 % [61], в 1935 г. их насчитывалось 206,4 тыс. (10,59 % [62]; хотя называют и другое процентное соотношение – 8,8 % [63]). Их расселение было, однако, неравномерным: больше всего русских проживало в Риге и в восточной провинции Латгале. За весь период независимости русские составляли самое крупное по численности национальное меньшинство Латвии. Для сравнения приведу процентные доли русского населения Латвии в последующие годы: 1943 г. – 9,5 %, 1950 г. – 26,5 %, 1970 г. – 29,8 %, 1979 г. – 32,9 %, 1989 г. – 33,9 %, 1996 г. – 30,38 %. Причинами увеличения численности русских в Прибалтике в годы Латвийской Республики можно назвать, во-первых, общий демографический подъем русских в этот период (естественный прирост русского населения был примерно в четыре раза выше, чем среди латышей, хотя и смертность детей у русских была на 80 % выше, чем у латышей), а во-вторых, Гражданскую войну в России и установление советской власти, что создало поток беженцев и эмигрантов.

Г.А. Станчинский предполагает, что по сравнению с периодом царизма в истории Латвии в это время русские приобрели значительно больше «деревенских и аграрных» черт и утратили «городские и индустриальные» [64]. Примерно три четверти русского населения жило в восточной провинции Латвии, Латгале (входившей в состав Витебской губернии), около 14 % были жителями Риги. Подавляющее большинство русских, около 80 %, занимались сельским хозяйством, а в городах они не были среди экономически и социально преуспевающих национальных групп [65]. Русские отличались от латышей, немцев и евреев меньшей долей собственников, но более широко распространенным детским трудом. Еще большие социальные различия наблюдались между сельскими русскими – с одной стороны, и латышами и немцами – с другой [66]. Среди русских грамотными в 1897 г. были 42 % мужского населения и 28 % женского, всего – менее одной трети всего русского населения Латвии [67]; для сравнения, среди латышей эти показатели равнялись соответственно 73 % и 74 % [68]. В 1935 г. среди русских Латвии грамотными были 67 %, среди поляков – 82 %, иудеев – 90 %, латышей – 92 %, немцев – 97,5 % [69].

К середине 1930-х гг. в Латвии функционировали школы на восьми языках, печать на одиннадцати [70]. В описываемый период Латвия была одной из самых «читающих» стран Европы. Книги на русском языке выходили в издательствах Гудкова, Дидковского, «Саламандра», «Valters un Rapa», «Grāmatu Draugs» и других. На всем протяжении существования Латвийской Республики 1920–1930-х гг. большинство русского населения не говорило на латышском языке. Главной причиной этого было отсутствие необходимости знания языка: достаточно полноценно функционировала система культурно-национальной автономии. Кроме того, большинство латышей владело русским языком на бытовом уровне. К 1930 г. латышским языком в разной степени владели только 18,85 % русских Латвии [71].

Более половины русских рижан могли говорить только на одном языке, при этом латыши – на двух-трех, а более половины немцев, евреев, поляков и литовцев – на трех-четырех. Наилучшим образом латышским языком владели русские, проживающие в Елгаве – около 70 %, Бауске, Валмиере, Кулдиге – около 80 % [72]. Образование Латвийского государства потребовало от местных русских переориентироваться как в отношении к власти, так и к собственному месту в культурной жизни страны. И. Апине отмечает: