Александр Щипков - Соборный двор

Однако распространению лютеранства среди карелов, самого многочисленного из местных финно‑угорских народов, препятствуют два существенных фактора. К первому относятся остатки местных языческих верований, которые сохранились в карельских деревнях в виде традиций и суеверий. Сегодня нельзя говорить о существовании карельского язычества, но опыт исследований, проведенных в республиках с развитым язычеством, например в Чувашии и Мари Эл, показывает, что национальное язычество может возникнуть в ближайшие год-два и вплестись в национальное движение.

В пользу этого прогноза говорит тот факт, что силами национальной профессуры уже сегодня проделана огромная работа по изучению народных верований. Они систематизированы, описаны, изучены и, можно сказать, – частично реконструированы. Более того, один из виднейших карельских этнографов – Юго Сурхаско, написавший о карельском язычестве десяток книг, изложил мне цельную философскую концепцию, согласно которой возродить нацию невозможно без возрождения семьи, построенной на религиозном поклонении предкам.

Помимо язычества распространению лютеранства в Карелии препятствуют Финляндская Православная Церковь (ФПЦ), состоящая не из финнов, как полагают многие, а из карелов, перешедших на финский язык богослужения, но сохранивших национальное чувство. Финляндская православная церковь возникла на базе тех приходов, что оказались на территории Финляндии после отделения ее от России. Эта церковь канонически подчиняется Константинопольскому патриарху. В Финляндии православие признается второй после лютеранства государственной религией и финансируется государством. Если судить по последним статистическим данным, Финляндская Православная Церковь после периода застоя медленно начала увеличивать численность и завоевывать новые территории. Сегодня число православных финнов равняется 57 000 человек, что составляет 1,2 % всего населения Финляндии. В 1994 году в православие перешло более тысячи человек. Всего в Финляндии насчитывается 50 храмов, 100 часовен и два монастыря – мужской и женский.

Предстоятель Финляндской церкви архиепископ Иоанн (Ринне) носит титул архиепископа Карельского и всей Финляндии. По этой причине епископ Мануил носил до 1996 года титул «Петрозаводский и Олонецкий» [3].

ФПЦ считает, что законная сфера ее влияния распространяется на всех карелов и на всю Карелию, и потому ведет наравне с протестантскими миссиями свою собственную проповедь. Мы наблюдаем уникальный случай православного «прозелитизма» в православной епархии. Ситуация отдаленно напоминает деятельность РПЦЗ на территории России и теоретически может завершиться конфликтом, который помимо религиозного может приобрести и политическое звучание. С этой точки зрения роль местного правящего епископа увеличивается до серьезных политических размеров.

Православные финские священники приезжают из Финляндии в Карелию и крестят здесь своих обрусевших братьев. При этом крещение и другие таинства совершаются по-фински с синхронным переводом на современный русский язык. Легко представить, какое ужасное качество имеет этот перевод, но тем не менее, пока московская и петербургская церковная интеллектуальная элита спорит до хрипоты о целесообразности русификации славянского богослужения – финские православные миссионеры совершают это на практике.

Надо отдать должное мудрости епископа Мануила. Он, хотя и не обучался у иезуитов, совершил фантастический по остроумию канонический пируэт и сумел на время законсервировать зреющий конфликт. Испросив благословения у патриарха Алексия, он отправился с дружеским визитом в Финляндию и преподнес архиепископу Иоанну антиминс, на котором начертал свою подпись, и попросил, чтобы впредь, все самостоятельно приезжающие в Россию финские священники служили исключительно на этом антиминсе.

Для читателей, незнакомых с православной литургической практикой, поясним, что антиминсом называют плат, в который вшита частица мощей и на котором только и возможно совершение православной литургии.

Соблюдая это условие, финские священники автоматически оказываются «прикомандированными» к Петрозаводской епархии и служат, не нарушая канонических требований. Плюс к этому епископ Мануил попросил их выдавать справки о крещении только на русском языке. Так Петрозаводский владыка если и не решил полностью проблему конкуренции с Финляндской Православной Церковью, то по крайней мере поставил ее деятельность под свой контроль.

1994, апрель. Статья публикуется впервые

Эту реплику мы адресуем матушке Анне Федоровне Некрыловой, научному сотруднику Пушкинского Дома, поведавшей честному люду в статье «Возвращение к себе – через праздник и покаяние» (газета «Смена» 12.04.1994) о своем понимании покаяния и духовного очищения при помощи пьянки, непристойностей и некоторого даже «осатанения». В своей статье Анна Федоровна подробно и вкусно описала, как праздновали наши досточтимые предки масленицу, как они лакомились тещиными блинами, выпивали и закусывали, как устраивали кулачные бои «до первых красных соплей», как жгли чучела и катались на санях с гор.

Фейерверк этнографических подробностей рассыпался на треть полосы, зачаровывая читателя и незаметно обволакивая простодушного фантастическими теологуменами о посте, покаянии и Прощеном воскресении. Ах, забыла Анна Федоровна предупреждения святых отцов, советовавших женам остерегаться богословствований и учительства!

Пишет дерзновенно жена сия, что масленица «давала право на безрассудство, безудержное гуляние и обжорство, даже на некоторое осатанение», что только за буйством плоти воспоследует апофеоз духа, что без лихого праздника не обрести «желанной внутренней свободы», что масленичный разгул и есть очищение и покаяние.

Рассказать бы вам, Анна Федоровна, всю правду о диких обычаях народных, о древних обрядовых действах, о свальном грехе и «масленичных детях», рождавшихся опосля, а «философию этого праздника» ограничить объяснением смысла карнавальной культуры и цитатами из Бахтина. Право же, славно бы получилось, по-научному, и не взяли бы вы перед Великим Постом на себя греха тем, что «ввели во искушение» неискушенного читателя, перемешав язычество с христианством и исказив смысл духовного очищения в покаянии.

Согласно вашему толкованию масленичной недели, которая непосредственно предшествует посту, человек в буйстве грубого земляного раскрепощения самопроизвольно исторгает из себя в хмельном эмоциональном выплеске «тот самый грех», наподобие самопроизвольного исторжения скверны из орущего пьяного мужика. Затем похмельный, «очищенный» таким способом от греха мужик готовится к Пасхе и к началу весенних полевых работ, которые, как вы пишете, «надо было встретить чистым, облагороженным… а не с переполненным брюхом».