Сборник - Убийство императора Александра II. Подлинное судебное дело

Первоприсутствующий: Г-н судебный пристав, пригласите свидетелей.

Тов[арищ] прокур[ора] Муравьев: Некоторые из показаний, только что данных подсудимыми, имеют значение полного сознания, и ввиду их не предстоит необходимости в проверке всех доказательств, которыми прежде обвинительная власть предполагала воспользоваться. Дабы обсудить влияние, которое эти показания должны оказать на ход судебного следствия, мне было бы желательно иметь в распоряжении приблизительно четверть часа времени, чтобы предъявить свое заключение Особому присутствию Правительствующего сената, и о предоставлении мне этого времени я ходатайствую.

Первоприсутствующий объявил перерыв заседания на четверть часа.

По возобновлении заседания.

Прокурор: Вызывавшиеся по настоящему делу свидетели по содержанию данных ими при исследовании этого дела показаний могут быть разделены на две группы. Из них одна относится к удостоверению самого события злодеяния 1 марта; ко второй группе относятся свидетели, вызванные для удостоверения известных обстоятельств, служащих, по мнению обвинения, к изобличению подсудимых. В показаниях, данных подсудимыми, из которых некоторые имеют значение сознания, фактическая сторона события 1 марта не отрицается, и нет указания подсудимых на то, чтобы обвинительный акт в этом отношении был изложен неверно. Это дает мне основание предполагать, что по отношению к событию преступления 1 марта между сторонами может состояться соглашение по предмету исключения из состава свидетелей, кроме одного, которого я потом назову, – всех тех, показаниями которых удостоверяется событие 1 марта. Итак, если противной стороной будет признано, что событие преступления изложено в обвинительном акте с фактической стороны верно и согласно с показаниями свидетелей, данными при исследовании этого дела, и если вследствие этого мне, как представителю обвинительной власти, будет разрешено в моей речи излагать это событие в этих указанных мной пределах, то под этим условием я отказываюсь от допроса всех свидетелей, удостоверяющих событие, за исключением свидетеля, отставного рядового Павлова, которого прошу допросить. Что касается до второй группы свидетелей, то ввиду сознания подсудимых, признавая, что многие обстоятельства вполне выяснены и не нуждаются в дальнейшем разъяснении, я нахожу возможным отказаться от допроса значительного количества свидетелей и укажу на тех, которых прошу допросить. Кроме Павлова, я прошу допросить следующих свидетелей: Ермолину, Бека, Холодковскую, Смелкову, Самойлова, Ульянова, Дмитриева, Гордина, Артамонову, Даровскую, Петушкова, Афанасьева, Кулаковскую, Широкова и Булатова, а затем желаю воспользоваться показанием Гольденберга и впоследствии буду просить прочесть известные части его показания. Затем, ввиду показания подсудимого Желябова, я отказываюсь от допроса двух последних экспертов, Прохорова и Шарапова. Остальных девять экспертов прошу спросить; затем от всех остальных свидетелей отказываюсь.

Прис[яжный] пов[еренный] Унковский: Я должен заявить суду, что подсудимый Рысаков согласен на то, чтобы требование г-на прокурора было удовлетворено, но я, как защитник, нахожу нужным спросить еще, сверх указанных г-ном прокурором свидетелей, рядовых Макарова и Евченко, фельдшера Горохова и городового Несговорова, потому что подсудимому всего 19 лет и ему приписываются такие действия, в которых он сознаний не заявлял, а именно: что будто бы он смеялся при задержании и сказал: «Еще слава ли Богу».

Присяжный] пов[еренный] Хартулари: Мне кажется, что ходатайство г-на прокурора подлежало бы безусловному удовлетворению и едва ли стороны встретили бы к тому препятствие, если бы факт преступления и даже отдельные факты, предшествовавшие ему и последовавшие за ним, не выяснились свидетельскими показаниями. Рассмотрим относящуюся к ходатайству г-на прокурора 681-ю ст. Устава уголовного судопроизводства, разъясненную Правительствующим сенатом по делу Макарова. Так как дело лишь отчасти выяснилось допросом обвиняемых и оказалось, что безусловного сознания не существует, что есть некоторые видоизменения фактической стороны дела, есть показания подсудимых, которые могут быть проверены свидетельскими показаниями, то для разрешения вопроса достаточно обратиться к указанному мной решению Сената, в котором говорится, что при сознании только некоторых подсудимых не может быть и возбужден вопрос о непроизводстве судебного следствия. В доказательство этого положения я могу сослаться на весьма веское обстоятельство: в числе свидетелей, устранения которых желает г-н прокурор в видах сокращения судебного следствия, является Ермолина, показание которой весьма важно…

Первоприсутствующий: Г-н прокурор заявил ходатайство о спросе этой свидетельницы.

Хартулари: В таком случае я беру назад… Затем свидетель Гордин…

Первоприсутствующий: Г-н прокурор желает и его спросить. При разрешении возбужденного вами вопроса Особое присутствие признает необходимость иметь от вас категорический ответ: согласны ли вы на удовлетворение ходатайства г-на прокурора или нет?

Хартулари: Я не могу категорически заявить согласие и предоставляю разрешить этот вопрос самому Особому присутствию.

Прис[яжный] пов[еренный] Герке: Я считаю существенным показание Рейнгольда Норманда. Затем я ничего не имею против ходатайства г-на прокурора.

Прис[яжный] пов[еренный] Герард: Я вовсе не желаю допроса свидетелей.

Прис[яжный] пов[еренный] Кедрин: Я согласен, чтобы из свидетелей были допрошены только те, которые указаны г-ном прокурором, но вместе с тем я позволю себе возобновить мое ходатайство о допросе вызванного мной свидетеля.

Первоприсутствующий: Этот вопрос будет подлежать обсуждению Особого присутствия, и завтра вы получите ответ.

Желябов: Я не ожидал такого заявления со стороны г-на прокурора, то есть отвода свидетелей, а потому теперь затрудняюсь сказать, какие свидетельские показания имеют существенное значение. Весьма возможно, что, отвечая на такую новую комбинацию, я просмотрю некоторых свидетелей, которых раньше находил нужным спросить.

Первоприсутствующий: Не находите ли вы необходимым, чтобы вам было предоставлено некоторое время для обсуждения этого вопроса?

Желябов: Я хотел бы спросить свидетеля Коха, затем Макарова, Евченко и Назарова. Мне они нужны для того, чтобы удостоверить, что толпа была разъярена и Кох оборонял Рысакова. Если подсудимые, в том числе и я, не коснулись изложения фактической стороны события, то потому, что считали себя не вправе этого касаться. Я коснулся бы, может быть, весьма многого, но я не знал своего права, потому нельзя ссылаться на наше умолчание как на полное соглашение с изложением фактической стороны дела в обвинительном акте. Так, на второй странице сказано, что метательный снаряд был брошен сзади, хотя это опровергается свидетелем Павловым.