Сборник - Убийство императора Александра II. Подлинное судебное дело

Первоприсутствующий: Какое ваше заявление относительно размеров производства судебного следствия?

Желябов: Кроме указанных мною, я прошу еще спросить Рейнгольда, Самойлова и Ульянова.

Первоприсутствующий: Что вы имеете заявить по поводу указания г-на прокурора относительно производства судебного следствия о покушении на взрыв под Александровском?

Желябов: Для упрощения дела я согласен не спрашивать Бовенко и его жену.

Первоприсутствующий: Другие подсудимые не имеют ли чего по этому поводу?

Подсудимые ничего не заявили.

Первоприсутствующий: Не имеют ли подсудимые что-нибудь возразить по вопросу о непроизводстве судебного следствия по предмету взрыва под Москвой?

Подсудимые ничего не имеют.

Затем г-н прокурор просил еще спросить свидетеля Рудыковского, а подсудимый Желябов – Кюстера.

После совещания первоприсутствующий объявил, что Особое присутствие, ввиду сделанных сторонами заявлений, признает возможным не производить судебного следствия по обвинению подсудимых: Желябова – в покушении к взрыву под Александровском; Перовской – в производстве взрыва под Москвой и Кибальчича – в приготовлении к взрыву под Одессой, а также отстраняет из числа экспертов гг. Прохорова и Шарапова и нескольких свидетелей.

После этого были приглашены свидетели и эксперты в залу заседаний, опрошены и приведены к присяге, за исключением свидетеля Михайлова, родного брата подсудимого, вызванного по просьбе последнего. На объяснение г-на первоприсутствующего, что свидетель по закону, как брат подсудимого, имеет право отказаться от своего показания, Михайлов заявил, что он может показать, о чем его спросят. Напомнив всем свидетелям и экспертам святость присяги и ответственность за ложное показание, г-н первоприсутствующий объявил перерыв для обеда на два часа.

По возобновлении заседания в 8 часов вечера первоприсутствующий, с согласия сторон, предложил экспертам остаться в зале и внимательно прослушать все следствие, чтобы дать потом заключение. Свидетелям, которых не предполагалось спросить в настоящее заседание, было разрешено удалиться из здания суда. После этого суд приступил к допросу оставленных свидетелей, причем каждому первоприсутствующий перед допросом напоминал о данной им присяге.

Введен свидетель Фрол Сергеев (лейб-кучер усопшего государя императора), который показал: Когда я подал карету к подъезду Зимнего дворца, покойный государь вышел и сказал: «В Михайловский манеж, через Певческий мост». Как прежде ездили, так и в этот раз той же дорогой поехали. Из Манежа государь приказал ехать в Михайловский дворец. Вместе с государем сел великий князь Михаил Николаевич. Из Михайловского дворца государь вышел один и приказал мне: «Домой, и той же дорогой». Когда я поехал на Екатерининскую канаву, то пустил лошадей очень шибко. Вдруг я услышал взрыв сзади. Перед этим я ничего особенного не заметил, народу не видал. Государь сказал: «Стой», вышел из левой дверцы и пошел назад, а я повернул лошадей и подъехал ближе к публике. Потом второй взрыв сделался, и вскоре поднесли к карете государя императора. Тут кто говорит: нельзя везти в карете, кто говорит: надо на извозчике… я хорошенько не помню; уже потом мне велели отъехать прочь. Я отъехал и погнал лошадей домой. Когда приехал, то говорю начальнику, что в государя императора выстрелили и ранили ноги… Не помню, что в то время я говорил. Потом начальник приехал обратно из дворца и сказал, что государь скончался.

Свид[етель] капитан Кох показал, что когда в Бозе почивший государь изволил выехать из дворца великой княгини Екатерины Михайловны в 2 часа 30 минут, то карета направилась по Инженерной улице и повернула направо по Екатерининскому каналу. Карету сопровождали конвой, полицеймейстер Дворжицкий и свидетель, ехавший вплотную с Дворжицким. Когда государь изволил доехать до половины протяжения Михайловского сада, раздался взрыв. Я, – продолжал свидетель, – выскочил из саней и побежал по направлению к экипажу его величества и увидел, что государь выходит из кареты с правой стороны и наклонился к одному из раненых. В то же время я увидел бегущего мне навстречу неизвестного человека, которого я остановил, не помню, один или с кем-нибудь еще. Затем я вижу, что государь император в сопровождении Дворжицкого и еще нескольких лиц приближается к преступнику. У преступника, пока государь подходил к нему, успели отобрать револьвер и кинжал в чехле. В промежуток времени, как был задержан неизвестный и пока приближался государь, я успел спросить преступника, кто он такой, и он назвал себя мещанином Грязновым. Когда же я его спросил, он ли произвел взрыв, он ответил: «Я, ваше благородие». Государь, подойдя, изволил спросить: «Этот?» Я назвал фамилию преступника. Государь произнес: «Хорошо» – и повернулся назад. За ним следовал полковник Дворжицкий и несколько других лиц, а часть людей осталась при преступнике. Покойный государь император отошел не более шести или семи шагов, как раздался снова страшный взрыв, от которого я потерял память. Через несколько секунд, очнувшись, я подбежал к экипажу государя и спросил кучера Фрола: «Где император?» Фрол сказал, что он ранен и указал по направлению, где находился государь. Я подбежал и увидел государя императора на руках у казаков, без шапки, раненого, с окровавленными ногами. Когда я заметил, что государь император опасно ранен, я бросился к преступнику, увидел, что его держат четверо, и потом пошел к Театральному мосту. Не помню, кто-то меня взял и привел к графу Лорис-Меликову. От сильной головной боли я хорошо не мог помнить и отчетливо сознавать подробностей.

Прок[урор]: Государь император, как вы говорили, изволил наклониться над одним из раненых. Не был ли это раненый мальчик?

Кох: Не могу припомнить.

– Вы видели, что государь император наклонился над раненым?

– Да, видел, и потом он поднялся и пошел.

– Сколько всего было раненых при первом взрыве?

– Помню двух казаков.

Первоприсутствующий: Подсудимые, я не буду предлагать вам после каждого свидетельского показания и вообще после каждого доказательства, предъявленного на суде, делать ваши замечания и заявляю, что это ваше право и что вы можете заявлять мне о своем желании дать объяснение по всякому доказательству.

Желябов: Я просил бы объяснить мне маленькую формальность: должен ли я стоять или сидеть, делая заявление?

Первоприсутствующий: Обращаясь к суду, вы должны давать объяснения стоя.

Затем на предложенные вопросы свид[етель] Кох объяснил: Когда я убедился, что преступник в руках народа и увидел государя в таком состоянии, то побежал к мосту, где увидел, что несколько человек держат какого-то господина в золотых очках и, по-видимому, народ хотел с ним расправиться. Тогда я его отвел от толпы и приказал передать в руки полиции.