Рамазан Абдулатипов - Власть и совесть. Политики, люди и народы в лабиринтах смутного времени

На основании этой резолюции в республиках стали решаться кадровые вопросы, началось возрождение национальной культуры и традиций, что дало толчок развитию национального самосознания. На этом фоне активизировались националистические движения, угрожавшие стабильности обстановки в Союзе и Российской Федерации. В ответ в партии и государстве активизировались сторонники великодержавного подхода. Тон здесь задавали, как это часто бывает, обрусевшие инородцы, склонявшиеся к русификации, русскому великодержавному шовинизму. Ленин, видевший опасность Этого уклона, активно выступил в защиту интересов грузинской группы Мдивани, направил письмо с выражением ей своей поддержки. Он даже потребовал исключения из партии Орджоникидзе и наказания Дзержинского, намеревался поставить вопрос о снятии Сталина с поста Генерального секретаря ЦК ВКП(б). Сталин же полагал, что именно либерализм Ленина в решении национальных вопросов может привести к развалу государства.

Суть расхождений между Лениным и Сталиным в вопросах национально-государственного строительства заключалась в подходе к вопросу о том, каким должен быть Союз: подлинной федерацией, основанной на делегировании республиками полномочий центру, или же федерацией по форме, но жестко централизованной по существу. Мдивани, которого так яростно клеймили Сталин, Орджоникидзе и Дзержинский, был сторонником первого варианта. Он заявил на XII съезде ВКП(б), что надо определить самые главные наши комиссариаты, которым в полной мере мы будем подчиняться в своих республиках, но при этом нациям надо отдать другие комиссариаты, где они могут проявлять свою волю, свое умение хозяйствовать, умение творить новую жизнь. Примерно то же самое приходилось говорить М. С. Горбачеву в 1990 году.

Ленинскую идею о передаче возможно больших полномочий республикам, национальным комиссариатам разделяли и другие, в частности глава украинского правительства Раковский, ставший позднее жертвой репрессий. В противовес им Сталин твердо выступал за единое централизованное государство. Всякое стремление к национальной самостоятельности и национальной государственности он рассматривал как опасный уклон. Вот почему, в частности, он симпатичен нынешним унитаристам. Никак недостает демократического терпения по-человечески, без ущерба и для государства, и для наций отрегулировать этот вопрос. Сегодня особенно.

У каждого народа сохранились свои тяжелые воспоминания о претворении в жизнь национальной политики царей и большевиков. Украине ее присоединение к России принесло русификацию, а в советский период – голод. Крайне противоречива история взаимоотношений России с Кавказом.

Спору нет, за годы Советской власти достигнуто немало в развитии культуры, языков, образования. Но при чем тут исторические завоевания, когда уничтожен цвет интеллигенции, созданной, кстати, после революции? Ее представители были истинными патриотами своего Отечества. И тот факт, что в момент демократического развития общества, демократизации национальных отношений мы начали разбегаться по своим углам, говорит о дефиците самых прочных связей – духовных, которые творит именно интеллигенция. Истребив ее, истребили тем самым духовно-нравственные истоки межнационального демократизма, сотрудничества народов. Разве можно говорить о действительном межнациональном единстве и его прочности, если в памяти возникают десятки репрессированных и депортированных народов? О какой справедливости, какой национальной чести или достоинстве можно вести речь, когда насильственной депортации подверглись целые народы – корейцы, чеченцы, немцы, ингуши, турки-месхетинцы? Последние вынуждены скитаться по стране до сих пор. Последствия диктатуры и сегодня препятствуют нормальному развитию и взаимоотношению народов в рамках бывшего Союза. Это один из факторов его разрушения. Вот как дорого обходится антидемократия в национальном вопросе.

Однако все это, на мой взгляд, не может заслонять реальных завоеваний дружбы народов, не должно служить оправданием ее уничтожения. Всегда верил и верю, что дружба народов – не идеологический миф, а реальность, часть жизни десятков, сотен миллионов людей различных национальностей. Об этом нельзя забывать. Альтернативы сотрудничеству нет, но нет альтернативы и национальной самостоятельности, независимости, демократическому развитию межнациональных отношений. Крайности в сфере национальных отношений ведут к трагедии.

Именно в шараханиях от одной крайности к другой истоки беспомощности политики Горбачева, приведшей к кровопролитию на межнациональной почве. Политика Ельцина пока представляется мне большими обещаниями при малых возможностях. Чаще всего он не спешит предпринимать что-либо, пока не возникнет чрезвычайная ситуация, как это случилось, например, с Чечено-Ингушетией и Осетией. Тут Ельцин и Горбачев весьма схожи. У обоих не сложились четкие ориентиры в национальной политике, оба своей позицией затрудняют выход на такие ориентиры, хотя у Бориса Николаевича более развитая интуиция в этих вопросах. Это его зачастую выручает.

Десятки инициатив, направленных на устранение очагов напряженности, оставлены без внимания. Не только общество, но и руководители оказались не готовы к преобразованиям в сфере национальных отношений. В этом мне видится причина того, что свобода самостоятельно творить свою жизнь была воспринята республиками, правящей в них политической элитой столь односторонне. Все поспешно бросились к размежеванию с центром и друг с другом, вместо того чтобы налаживать связи, совместную цивилизованную жизнь. Не было понимания необходимости в такой политике, которая основана на законах взаимного уважения. Все переплелось – и трагические события, и процесс обретения свободы. Возможно, мы придем к иному уровню национальных отношений, только значительно позднее. Но какой ценой? Будет ли оправдана такая плата? Хотелось бы это выяснить у тех народных депутатов, из-за микрофонных битв которых не был принят целый ряд законов.

Все любят подчеркивать, что национальный вопрос – это тончайшая область исторических взаимосвязей. Она охватывает целый комплекс проблем общественной жизни десятков самобытных народов. Но как только речь заходит о своей национальности, о развитии своего народа, мы сразу об этих взаимосвязях забываем. Представители этнических групп зачастую используют национальный вопрос в корыстных, узкополитических целях. Наиболее противоречивым носителем национального «я» выступает интеллигенция. С одной стороны, она острее других социальных групп чувствует и реализует малейшие проявления дискриминации, неравноправия, угнетения в национальной сфере. С другой – нередко сама впадает в крайности национального нигилизма или шовинизма, чаще становится жертвой национализма, который оборачивается борьбой против национального «я». И сегодня дело, начатое национальной интеллигенцией в бывших союзных республиках на пути возрождения в них культуры, языка и традиций, обернулось политикой войны, столкновений и трагедий. Часть национальной интеллигенции толкнула народы этих республик к кровопролитию, не воспрепятствовав этому.